Золотая рыбка. Непушкин

Небольшое шило, долото и молоток – вот оружие настоящего борца с унылыми, тухлыми гаммами. Пианино трещали по швам, Горгоновна гневалась и метала молнии, работа всей школы по классу фортепиано была саботирована. В этой неравной борьбе незаметно подкралась весна и на носу оказался экзамен–концерт, традиционно устраиваемый в школе, на который приглашались родители учеников и руководители шефских организаций. Поняв бесперспективность анонимных акций, я решил выйти из тени. Но ломать инструменты уже стало не смешно, сколько можно повторяться? Свежие идеи не посещали голову.

      Перед экзаменом каждому ученику предписывалось выучить несколько произведений скучных классиков наизусть, вытянуть билет с одним из них и с блеском исполнить на радость папам-мамам во время концерта. По его результатам выставлялись оценки за год и ученик переводился в следующий класс. Естественно, я ничего не выучил. Это и был мой план. Торжественно и без музыки. Великое произведение «Пять минут тишины».

      Накануне по телеку показывали последнюю серию шикарного «Место встречи изменить нельзя». Что-то перемкнуло в подсознании, и случился План «Б». Только я этого еще не знал.

      В белом бадлоне, форменных синих брюках и черных лакированных ботинках я стоял на главной сцене музыкальной школы рядом с чёрным роялем. В нескольких метрах от сцены разместили стол с раскинутыми веером экзаменационными билетами. Той ночью не было сна. Я продумывал, как поведу себя, как буду идти за билетом, объявлять какой билет мне достался, все, вплоть до походки. Но получалось не как планировалось. Нервная походка, прерывистое дыхание, потные ладони. Я знал, что мой план дерьмо, но не знал, что у меня есть запасной.

      Это был кусок какой-то пьесы Листа, о которой я знал только то, что Лист это мужик, которого звали Ференц и он венгр. Ватные ноги с трудом вознесли мою тушку на сцену. Готовый к позорному провалу, заикаясь, я зачитал из билета автора и название произведения.

      В тот день я узнал, что такое присоединиться к вселенскому информационному потоку. В голове взорвалась сверхновая, и я, под раскрытые рты и обалдевшие глаза 100 человек, с упоением сыграл «Мурку»! Мужская часть зрителей улыбалась и мысленно аплодировала стоя.

      Через 2 месяца подпольно-официальной активности комсомольский шабаш с двойным дном состоялся.

      С завидной настойчивостью пиная Василия в пятую точку, я добился того, что формальная часть фестиваля должна была выглядеть минимум на «четыре балла». Я не любил работать на «три». «Три» – оценка для бездарей, с которых нечего взять, «четыре» – когда лень тратить время, но голова работает отлично, мозг не перегревается, а «пять» – значит работа сделана отлично и не важно, как ты ее сделал. Прочитал, проанализировал, выдал ответ. Но в советской школе отличники говорили то, что от них хотели слышать. «Пять» они получали за хорошую память. Хорошисты говорили то, что хотели говорить они. Одному Бог дал, другому – извини, подвинься.