Дерзкая Анжела, неистовая Изабелла. Надежда Нелидова

разговаривают, как бы это выразиться… органы. Внутренние. Нет, упаси бог, не МВД. В прямом смысле внутренние: печень, желудок, почки. Кишки, извините за выражение.

      – Тэк-с. И о чём ведёте речь?

      Смущается:

      – Ой, обо всём. Это нельзя говорить. Это всё так лично.

      – Хм. Они одним голосом говорят или у каждого органа своё, так сказать, звучание?

      – Что вы, доктор. Они все очень разные, колоритные, друг с другом не спутаешь. У каждого свой характер. Вот печень – она как мама. Усталая, добрая, всё понимает. Укоризненно взглянет…

      – Ты есть вы их не только слышите, но и видите?

      – Без проблем, в любом учебнике анатомии… И потом, допустим, когда вы разговариваете с незнакомцами по телефону, ваше воображение ведь рисует примерно, в общих чертах… Печень, знаете, такая… В молодости блестящая и упругая, в старости дрябнет, тускнеет – это понятно. Но всегда немножко измождённая, столько на неё всего ложится, такая ответственность.

      – С печенью ясно. А кто ещё ваши собеседники?

      – Желудок. Но тот капризный, злой, всё время бурчит, то не то, это не это. Да громко так, истерику закатит – хуже бабы, даже неудобно при людях. Почки ужасные нытики и плаксы, чуть что – в слёзы. А если ещё хор кишок вступит, голоса противные, тонкие. Хотя какой хор – какофония. Не подумайте, не от слова какать…

      – Несколько часто они с вами общаются, весь день или периодически?

      – Время от времени, весь день бы я не выдержал, – Григорьев понижает голос до шёпота: – Их вон сколько, а я один. Я, когда с ними разговариваю, в туалете прячусь и воду спускаю, чтобы жена не слышала. Она не поверит, скажет, я сумасшедший. А я не сумасшедший, доктор. Я стараюсь про себя, мысленно беседовать, но в последнее время не получается. Как гаркну за обедом: «Заткнёшься ты или нет?!» Жена, само собой, на свой счёт принимает, обижается. Тоже в слёзы, хуже почек. Не скажешь ведь, что это я желудку. Не желудок, а чистая язва.

      Спрашиваю больного про мозг – задумывается. Машет рукой: «Ой, доктор, он такой засоня, зануда, с ним неинтересно. Всё учит, учит чему-то, надоел».

      Выясняется, что все тайные собеседники очень не любят пятницу с субботой и праздники. Особенно Новый Год. Особенно печень. Почки, те начинают плакать уже за неделю до 31 декабря, представляете?! Прямо заходятся, рыдают, иногда кровавыми слезами. Желудок бунтует. Кишочки – те, напротив, испуганно притихают и прижимаются друг к другу.

      – А сердечко? С сердцем вы общаетесь?

      Поджимает губы. Строго, твёрдо:

      – Я же сказал: это очень личное. Особенно сердце. Про других как-нибудь подробнее расскажу, когда вас поближе узнаю. Вот сегодня приду и поделюсь с ними, что был на приёме у доктора. Они, конечно, страшно разволнуются, расшумятся, собрание устроят, будут решать. Но вы симпатичный, вы мне понравились, я буду вас защищать.

      – Признателен, благодарю.

      – А сердце, доктор – оно держится в стороне. В основном