Сталинские соколы. Возмездие с небес. Станислав Сапрыкин

легенда штурмовой авиации, летчик, имевший высшее уважение подчиненных. Он бесчисленное количество раз вывозил сбитые экипажи, севшие за линией фронта, от русской пехоты, и всегда вступал в бой с ифанами, если те угрожали нашим самолетам, а «велосипедисты» не справлялись с эскортом. Год назад он был сбит над Ленинградом и получил тяжелейшие травмы, включая перелом основания черепа. Его лицо было обезображено, говорят, нос Купфера хирурги сделали из его же ребра. И все же он нашел силы поправиться и вернуться на летную работу. При всей скрытой предвзятости подчиненных к своим начальникам, существующей в любой структуре, майора искренне уважали и считали большой удачей служить под его началом.

      Я снова в деле, сегодня после завтрака ко мне подошел обер-лейтенант Краусс, вначале он сказал какую-то шутку по поводу отличной погоды, но из его юмора я сразу понял, что сегодня он готов взять меня с собой. – Погода действительно была ясная, с отличной видимостью и редкой облачностью теплый день первой декады сентября.

      Первая половина дня прошла в подготовке. В 14.30 мы поднялись с Обливской звеном из четырех Ю-87 и с набором четырех с половиной тысяч метров взяли курс на Сталинград. Нам поручено нанести удар по железной дороге Гумрак – Котлубань.

      Идеальная погода способствует цели, нам даже удается обнаружить идущий состав. Звено пикирует на него по очереди. Я готовлюсь крайним и вижу, что бомбы с первых трех «Штук» упали метрах в тридцати справа от дороги, не повредив поезд и полотно. Пикируя, беру поправку на ветер, помня, что высота разлета осколков приблизительно равна калибру бомбы, сбрасываю ССи 500 на пятистах метрах и плавно тяну вверх. Еще до выхода в горизонт слышу похвальный возглас лейтенанта Куффнера. «Попал!». Делаю круг, бомбы точно поразили среднюю часть состава, как минимум, четыре вагона разворочены и сброшены с рельс. Осматриваюсь. кругом ясное глубокое светло-голубое небо ранней осени, внизу бескрайние зелено-коричневые поля, кое-где синеющие водной гладью. Создается впечатление, что на весь мир только этот несчастный поезд, над которым вьются четыре большие хищные птицы. Словно эпическая битва змеи и орлов из какой-нибудь саги.

      Не видя угрозы, мы решаем порезвиться и начинаем атаковать остатки состава с бреющего полета. Рискуя столкнуться с землей, словно выпендриваясь друг перед другом, делаем бесчисленное число заходов, ведя огонь из курсовых пулеметов. Конструкторы явно не доработали «Дору». увеличив ее бомбовую нагрузку и удвоив оборонительное вооружение, они не подумали поставить крупный калибр или вообще заменить пулеметы пушками. Мы не видим результатов огня и, расстреляв две трети патронов, возвращаемся в Обливскую. Пересекаем Дон – большую русскую реку, этот ориентир как раз на половине пути до аэродрома, у всех хорошее настроение. Нас ждет вкусный ужин с вином и десертом.

      Война на востоке длиться больше года, мы недооценили численность противника, большевикам все время удается собрать новые армии, но все же мы движемся.