Признание в любви. Борис Гриненко

по домофону?

      Лена здоровается со мной и поясняет: «Юра не очень с ней ладит, был дома один, увидел в окно, что тётка направляется к нам. Подъезд заперт, та звонит по домофону».

      – И что, интересно, можно ответить? – удивляюсь я.

      – Никого нет дома.

      – Как я ей объясню? – возмущается Лена.

      – Объяснять можно тому, кто способен понять, – Юра всегда логичен.

      Конверсия оборонки – второй большой проект. В Казани находится «Международный фонд Конверсии», отделение в Москве. Почему у нас нет? Столько предприятий, ресурсы, как говорится, не ограничены. О фонде сказали не менее важное – у руководства исторические связи в министерствах. Организовали мы отделение в Питере, Ира занималась логистикой. Загрузили у нас один завод переработкой боеприпасов, средств для расширения производства не хватает. Решение очевидно, Татарстан – это прежде всего – нефть. Подключился к заманчивому ресурсу и фонд. Всё пошло отлично, фонд получил республиканские награды, в питерском офисе принимали даже вице-президента Татарстана Лихачёва.

      Темп жизни не позволяет останавливаться. Принимаем с Ирой делегацию из Ирана, ответный визит. Четыре человека, придерживающиеся традиционных ценностей, иначе там быть не может. Любопытен состав. Два специалиста, третий – сын руководителя, четвёртый – из органов, как у нас. Чем удивить людей из страны с многотысячелетней историей? Один из них учился в Сорбонне и предложил Эрмитаж – дома такого нет. Экскурсовода, сколько мы ни просили, не дали, Ира его вынужденно заменила. Часа два музей терпел озабоченных экскурсантов: красота – посмотреть хочется, а религия не позволяет. В итоге, не особенно задерживались в залах, где преобладает обнажённая натура. По ходу присоединились другие посетители, получилась большая группа, пришлось вести на двух языках, все потом благодарили: как интересно (решили, что специальный маршрут – Ира так строила рассказ). Я попытался представить себя на её месте – не сумел бы, хотя считался знатоком. Мы упросили сделать приятное гостям – открыть Иранские залы (были закрыты): ковры, изделия из серебра и бронзы, керамика, декоративный орнамент. По «Европе» они ходили, а тут, увидели своё, обрадовались, норовили потрогать, забегали и вдруг встали – опять портреты женщин, да ещё в откровенной одеже. Не знают: можно смотреть или отвернуться. Ира сообщает им «новость»: в XVIII и XIX веках, в Тегеране, писать портреты считалось естественным, эволюция страны делает иногда непредсказуемые повороты. Который из Сорбонны добавляет уже нам: «Учтите это в своей перестройке».

      В общественной жизни мы тоже не на обочине, в офисе места достаточно, выделили и питерскому отделению партии «Яблоко». Днём обсуждали пути развития страны, вечером зажигали камин. За столом переубеждать некого. Явлинский предлагает нам вступить в их партию. Ира отшучивается:

      – Ваша эмблема многозначна. На голову Ньютона упало яблоко – озарение, Адам и Ева откусили – познание.