Признание в любви. Борис Гриненко

заведомо успел. Мой подарок он не оценил и вложил всю силу в удар. Я ожидал, куда будет бить, и успел подставить ракетку. Мяч с такой скоростью отскочил, что пролетел под его вытянутой вперёд рукой.

      Слушаю комплименты по поводу приёма мяча и вижу недовольное лицо Иры. Кем?

      Подаю простенько, он легко забивает, я извиняюсь: «Некогда».

      – А как со счётом?

      – Ничья.

      – В следующий раз возьму другую ракетку, – оправдывается соперник, видимо, перед Ирой.

      – Не забудь бантик привязать.

      Ругаю себя и оправдания не нахожу. Зачем так сделал? Это не глупость – много хуже. Играл я прилично, поэтому к столу с любителями не подходил. Разве можно показывать своё превосходство, зная об этом? Какое имеет значение, что они тоже хотели? Нашёл в чём равняться. И потом, ровесники сражаются за неё. Зачем полез я? Ладно. А какую тяжесть смогу осилить и бросить на чашу спортивных весов, если понадобится? По гороскопу-то я весы, поэтому, наверное, и качаюсь туда-сюда. «Весы» – идеалист и ещё романтик. Вспомнить, что удавалось, всегда приятно и интересно. А сейчас? Ничего кроме этого самого интереса похоже и нет. Любовь с первого взгляда? Взгляд-то был, когда ещё только принимал на работу. А потом? Потом, как в детстве, – суп с котом.

      В дальней комнате, слышал, занимались гирями, вместо шахмат пошёл туда. Решил проверить себя, раньше и этим баловался. Размял плечи, поклонился двухпудовке, выжал, держа ручкой вниз, несколько раз. Улыбнулся. Когда молодой, то улыбаешься сам по себе, независимо ни от чего, просто так, потому что – молодой. В книге Виктора Кина с подходящим для меня названием «По ту сторону» оптимистическое начало: «Он смотрел на мир со спокойной улыбкой человека, поднимающего три пуда одной рукой». Я тоже подниму три пуда. И также смотрю на мир, только причина улыбки другая – появилась Ирина… «по ту сторону». Кто там был, только ахнули. Ёлки-палки, вдруг ей расскажут. Что подумает, здесь-то я ни с кем не соревнуюсь. Разве что с собой, со стороны это не заметно, по крайней мере, сразу.

      Успел сесть за шахматы, вдохновение даёт о себе знать, разгромил тёзку. – Ты сегодня в ударе. – Меня хотели. – Кто посмел замахнуться? После работы он тянет в рюмочную: «Отыграюсь «вслепую», ребята ждут». Непривычно, но желания нет: «Сегодня без меня». Действительно, некуда откладывать дела, к тому же… у Иры вечером машинное время.

      Недавно был Сергей или давно? Однообразие делает время плоским, не за что зацепиться. Юбилей Адика отметили на работе, в институте, но после рабочего дня. На продолжение зовёт меня домой. Поблагодарил: «Спасибо» – скорее всего она там будет, может не стоит идти, не выкинули ли опять чего-нибудь?

      Он открывает дверь настежь, поправляет галстук, выглядывает и удивляется. – Ты один? – А с кем приглашал? Он не знает, из-за кого на самом деле я пришёл, да, вообще-то, я и сам толком не знаю.

      – У тебя есть с кем. – Думаешь Иветта? – «Огласите