Кант. Биография. Манфред Кюн

Цены не устанавливались на открытом рынке. Система гильдий была по сути закрытой, ее правила и положения обычно гарантировали достойное проживание путем сдерживания конкуренции. Как мастер-ремесленник, отец Канта мог распоряжаться (по крайней мере теоретически) подмастерьями и учениками таким образом, какой сегодня был бы для нас неприемлем: например, разрешить подмастерью сменить одно место жительства на другое. Кроме того, гильдии имели право наказывать своих членов и пользовались этим правом.

      В Кёнигсберге каждая гильдия имела своего представителя в каждом районе города, и у каждого был специальный счет, выделенный для того, чтобы помочь ему в случае смерти, болезни или обнищания[75]. Когда мастер умирал, гильдия обычно заботилась о его вдове. По сути, «гильдия, как и церковь, охватывала всю жизнь» своих членов[76]. Handwerker (ремесленники) хорошо осознавали свою особую позицию и гордились ею, прилагая серьезные усилия, чтобы отгородиться от тех, кого они считали ниже статусом. «Честь» (Ehre) была важна не только во всех делах члена гильдии, но и в происхождении. Члены гильдии относились к «респектабельному» классу[77]. Рассказ XVIII века о положении ремесленников в Цюрихе дает нам некоторое представление о ситуации в Кёнигсберге:

      Высокомерие так называемого дворянского класса справедливо возмущало и молодых, и старых представителей, скажем так, среднего класса горожан. Такие смелые выражения, как. «я господин и гражданин», можно было услышать в столкновениях с теми, кто считал себя выше других, или же с сельскими жителями и иностранцами. Булочник, у которого мои родители покупали хлеб, Ирмингер, был проницательным и опытным торговцем; в то время, когда я сам стал гражданином, его высоко ценили как мастера гильдии и к нему обращались с большим уважением как к члену Совета. Так же обстояло дело и с некоторыми другими, и многим ремесленникам как членам Большого совета полагалось такое же уважение. В высшей степени элитарный способ избрания членов в Большой совет – их избирали действующие члены Совета и старейшины гильдий – неизбежно привел бы к верховенству аристократической клики, если бы мастеров гильдии, двух высших должностных лиц, не выбирали всей гильдией. Основой системы гильдий были главным образом мясники. за ними следовали булочники и мельники, и только один представитель сапожников и портных входил в состав Большого совета[78].

      Шорники, как и сапожники и седельники, работали в основном с кожей, поэтому они были тесно связаны. Шорники (Riemer или courroiers) делали сбрую для лошадей, экипажей, тележек и всего, что было связано с перевозками. В Пруссии они отвечали и за оснащение самих экипажей. В основном они работали с кожей, и главные их инструменты походили на инструменты седельников. У отца Канта, как и у большинства ремесленников, мастерская находилась дома. Шорники не считались престижной гильдией, но они были частью системы. Как представители своего класса, Канты, возможно, и не были богаты, но они, конечно, занимали определенное

75

Vorländer, Immanuel Kant, I, p. 11.

76

Этот институт уходит корнями далеко в Средневековье и даже в античность. По сути это был феодальный институт. См., напр.: Rudolf Stadelmann and Wolfram Fischer, Die Bildungswelt des deutschen Handwerks (Berlin: Duncker & Humblodt, 1955), p. 66–93.

77

Хейден (в своем переводе Cassirer, Kant’s Life, p. 12) переводит Handwerkerhaus Кассирера как «дом рабочего» (workingman’s house). Однако Handwerker не означает «рабочий». Существовала огромная разница между независимым членом гильдии и рабочим, который нанимался на работу к другим.

78

Цит. по: Ulrich Im Hof, The Enlightenment: An Historical Introduction (Oxford: Blackwell, 1997), p. 59–60. Обсуждение «ремесленников» (p. 58–62) в этом контексте наиболее интересно, хотя Им Хоф больше сосредотачивается на последней трети XVIII века. Также представляет интерес работа: Klaus Epstein, The Genesis of German Conservatism (Princeton: Princeton University Press, 1966), p. 213–219. Хотя Эпштейн уделяет особое внимание «спору гильдий» 1774–1776 годов, вызванному упразднением и восстановлением гильдий во Франции, его обсуждение проливает свет на статус гильдий. Он цитирует Христиана Вильгельма фон Дома, который романтизировал гильдии в 1781 году следующим образом: «Жизнь искусного ремесленника, возможно, самая счастливая из всех возможных в нашем гражданском обществе. Его душу не тревожат ни мучительный страх, ни обманчивые надежды на будущее. Напряженный труд поддерживает его здоровье, в то время как единообразие труда приносит духу удовлетворение тихого спокойствия. Он честен и справедлив в своих обвинениях, потому что это продиктовано честью его ремесла» (р. 219) и т. д. и т. п.