Жиль Делёз и Феликс Гваттари. Перекрестная биография. Франсуа Досс

Клод Вивьен, приехав на пару дней, поселяется в Ла Борд, где будет работать смотрителем, продолжая учебу на философском факультете и политическую деятельность. Он участвует в оппозиционной работе вместе с Tribune de discussion. Феликс дает ему почитать Троцкого и побуждает вступить в IV Интернационал. Когда в 1956 году Французская коммунистическая партия распустила ячейку философского факультета и создала UEC, он был секретарем распущенной ячейки. Вивьен вступает в La Voie communiste вместе с Гваттари, Жераром Спитзером, которого он глубоко уважает[136], с Дени Берже и будущим адвокатом Симоном Блюменталем.

      До 1962 года La Voie communiste выступает эффективным рычагом в борьбе против преступлений, совершаемых в колониальной войне в Алжире, но после заключения Эвианских соглашений наступает время застоя. Кое-какие всплески политической активности еще случаются: в помещении на улице Жоффруа-Сент-Илер собирается Революционная социалистическая партия Алжира под руководством Мухаммеда Будиафа, поддерживающего контакты с La Voie communiste; Гваттари считает себя близким к нему[137]. Но очень скоро начинается распад, а затем в 1965 году группа исчезает. Нужно сказать, что некоторые переключились на маоизм под влиянием Симона Блюменталя и Бенни Леви, тогда как другие поют осанны первому президенту Алжира Ахмеду бен Белле. В 1961 году в La Voie communiste можно прочесть тезисы китайских коммунистов о «мирном сосуществовании»[138], но по-настоящему маоистскую окраску газета начинает принимать уже после войны в Алжире в 1963 году. Так, она публикует политическую программу из 25 пунктов, представленную руководством Компартии Китая[139].

      Такая эволюция не нравится Гваттари. В своих статьях 1964 года он занимается критическим изучением советского режима и, чувствуя, что все больше отдаляется от политической ориентации газеты, в итоге резко рвет с ней: «Я вдруг разом со всеми разорвал. В 1964-м мне все это надоело»[140]. Этого ему не простят, особенно Жерар Спитзер, упрекавший Гваттари в том, что тот перекрыл финансирование La Voie communiste. Так будет и в дальнейшем: как только Гваттари чувствует, что институция начинает работать вхолостую, живя за счет своего накопленного культурного капитала, он будет без колебаний играть на опережение и разрушать ее, чтобы найти новые возможности в другом месте. В 1964 году свежую струю сулит студенческое движение, переживающее радикализацию.

      Феликс: лаканианец первого призыва

      В 1950-е годы, помимо репутации политического активиста, Гваттари становится известен и как специалист по Лакану. В Сорбонне он вызывает живейший интерес, так как известно, что у него можно взять почитать неопубликованные тексты Лакана. Он пользуется уважением как теоретик, способный представить новичкам эту темную теорию и в то же время имеющий реальную практику в мире безумия, руководя клиникой в Ла Борд: «В Сорбонне в то время меня назвали „Лаканом“. Я всех им доставал»[141].

      В этом отношении знакомство Гваттари с Жаном Ури было судьбоносным событием. В 1945 году, по воспоминаниям, совсем

136

Жерар Спитзер окружен ореолом бывшего участника Сопротивления. Его отец, врач, из венгерских евреев, был депортирован. Он вступил в Сопротивление в Гренобле и оказался во главе «Вольных стрелков и партизан» в Париже в 1943 году в возрасте 15 лет.

137

Entretien avec Mohammed Boudiaf, La Voie communiste, № 31, nov.-déc. 1962, archives BDIC.

138

La Voie communiste, № 23, juin-juillet 1961, archives BDIC.

139

La Voie communiste, № 36, juin-juillet 1963.

140

Феликс Гваттари, интервью с Ив Клоарек, 10 июля 1984 года, IMEC.

141

Феликс Гваттари, интервью с Ив Клоарек, 10 июля 1984 года, IMEC.