Лунные хроники. Мгновенная карма. Марисса Мейер

поднимает на меня глаза и переводит взгляд на часы на плите.

      – Еще и восьми нет! Разве ты не на каникулах?

      – Папа, ты когда-нибудь видел, чтобы я вставала позже восьми, даже на каникулах или в выходные?

      Я закидываю ломтик хлеба в тостер. На рабочем столе лежит гроздь бананов, но сегодня мне не хочется возиться с блендером.

      – Знаешь, у меня есть дела.

      – Серьезно? – слегка усмехается папа. – Надеюсь, их не слишком много. У нас с мамой появились кое-какие идеи насчет того, чем занять вас этим летом.

      Тотчас настораживаясь, я хмуро поглядываю на него.

      – Например?

      – Ну… – Он вставляет вместо закладки подписную открытку и закрывает журнал. – Мы хотели подождать и обсудить это с вами за ужином, но, раз уж ты спросила. Мы думаем, что вам с Джудом пора начать помогать в магазине.

      Я пристально смотрю на него.

      Помогать в магазине?

      В музыкальном магазине?

      Я живо представляю себе ближайшие три месяца: толпы невежественных туристов, для которых олдскульный магазин виниловых пластинок – это вау, какая экзотика. Несносные aficionado[23], разглагольствующие о том, что у цифровой музыки нет души, дружище. Желающие продать коллекцию деда – недоумевающие, почему мы платим всего пятьдесят центов за убитый экземпляр «Отеля Калифорния».

      Я смотрю на отца и понимаю, что рассмеяться в голос – неверная тактика, поэтому просто восклицаю:

      – Ха!

      Это все, что приходит в голову. Ха.

      Отец чувствует полное отсутствие интереса с моей стороны, и его бодрый и веселый тон сменяется упреком.

      – Ты же знаешь, это семейный бизнес. И вы – часть семьи.

      – Да нет, я знаю, – быстро отвечаю я. – Просто…

      Я замолкаю, подыскивая оправдание. Любое, кроме того, что у меня нет никакого желания все лето торчать за прилавком вашего убогого, пропахшего нафталином магазина, и говорить завсегдатаям, что нет, извините, мы не получали ничего нового из «хэйр-метал»[24]с прошлой недели.

      – Просто… я… подумываю о волонтерстве, – слышу я свой голос.

      Постой-ка. Что?

      Папа приподнимает бровь и сардонически усмехается:

      – Волонтерство? И где же? На променаде?

      Во мне вспыхивает негодование. Что такого удивительного в моем желании посвятить себя достойному делу? Еще в средних классах я занималась репетиторством с парой детсадовцев и первоклашек, после уроков, два раза в неделю. Пусть это сводилось к тому, что я просто читала им книжки с картинками, но все же. Я верю в добрые дела и благотворительность. Возможно, в последнее время мне было не до этого, но сама идея филантропии не должна вызывать подозрений.

      – Нет, не на променаде, – укоряю я его за насмешку. – Это место называется… э-э… Центром спасения животных Фортуна-Бич. Там принимают и лечат несчастных и раненых животных. Морских львов и прочих. Возвращают их к полноценной жизни.

      По

23

Фанат, любитель (исп.).

24

Поджанр глэм-метал (или «металл волосатых»), отличается экстравагантной, вызывающей внешностью исполнителей и более миролюбивыми текстами песен – о любви и сексе. Термин введен MTV за любовь глэм-музыкантов к пышным ухоженным гривам.