Художественный свист. Пьесы. Григорий Гольдштейн

наберу. (Подходит к телефону, набирает номер.) Бесполезно! Чувствую, скоро мы за стол не сядем. Илюша, я сбегаю поищу магазин, а ты с ним сам поговори, если позвонит. (ЛЕНА выходит в коридор, возвращается в комнату, надевая на ходу плащ.) Ты не волнуйся, у меня почти все готово и разложено. Осталось накрыть, но это я мигом.

      ЛЕНА выходит. ИЛЬЯ включает телевизор.

      ГОЛОС В ТЕЛЕВИЗОРЕ. «Решение суда изумило всех. Дело отправлено на доследование. Расхитителей невозможно посадить, в нашем законодательстве нет нужной статьи. Мы говорили в кулуарах со многими чекистами, они недоумевают: дело велось несколько лет, пресечен бизнес, приносящий его владельцам десятки миллионов преступных долларов, а привлечь виновных к ответственности невозможно. И это законность? Это сильная власть? Тут задумаешься – а куда мы идем?»

      ИЛЬЯ (выключает телевизор). Это невыносимо! Что они там вели, если нет статьи? Кретины! (Берет пачку сигарет.) А все кончается, кончается, кончается… (Выходит на балкон.)

      Некоторое время сцена пуста. Через балконную дверь мы видим курящего ИЛЬЮ, слышим шум проезжающих машин.

      ГОЛОС НАСТИ (за сценой, громко). Здрав-ствуй-те!… Есть кто-нибудь?

      Появляется НАСТЯ. Она оглядывает комнату, видит открытую балконную дверь и направляется к балкону.

      НАСТЯ. Добрый вечер!

      ИЛЬЯ (входит в комнату). Добрый… как это вы?…

      НАСТЯ. Входная дверь приоткрыта, сквозняк. Я звонила, никто не появился. Решила войти. (Протягивает руку.) Анастасия, можно просто Настя.

      ИЛЬЯ (пожимает протянутую руку). Илья.

      НАСТЯ. Я повешу куртку в прихожей?

      ИЛЬЯ. Извините, а…

      НАСТЯ. Не бойтесь, я ненадолго. (Выходит из комнаты, затем снова появляется.) Как просторно!

      ИЛЬЯ. Простите, а вы, собственно, кто?

      НАСТЯ (смеется). Понятно! Вы, наверное, брат! Я звонила Павлу минут десять назад, он сказал, что разговаривал с мамой и обо всем договорился. А где мама?

      ИЛЬЯ. Она вышла.

      НАСТЯ. Сказал, будет еще брат… ну, я толком не поняла. Не важно. Короче, я говорю: «Паша, это прилично?» А он: «Не сомневайся, иди, тебя примут как родную!» (Поправляет юбку.) Так вы, значит, Пашин брат? Похожи. Ну, показывайте.

      ИЛЬЯ. Что?

      НАСТЯ. Квартиру.

      ИЛЬЯ. Зачем?

      НАСТЯ. Странный вы какой-то… Что вы так смотрите? Вы передумали?

      ИЛЬЯ. Что?

      НАСТЯ. Я сейчас заплачу – еще один шутник. Что за день! Или вы на всех девушек так реагируете?

      ИЛЬЯ. Я не помню.

      НАСТЯ. Понятно! А я-то думаю, откуда Паша такой юморист? Так это семейное! У вас в роду эстрадных артистов не было?

      ИЛЬЯ. Были.

      НАСТЯ. Да? Прикинь, надо же, угадала! (Смеется.) А вы кто?

      ИЛЬЯ. Я? Историк.

      НАСТЯ. Фу, не люблю! Вот от чтения у вас с мозгами что-то не так.

      ИЛЬЯ. Думаете, от чтения?

      НАСТЯ. Я тут по телевизору видала, один парень рассказывал: он читать не может с детства, а в школе заставляли. У него от книг головокружение, рвота и понос. Вот и вырос с талантами, не как все.

      ИЛЬЯ.