Круги по воде (сборник). Мариэтта Роз

а нас в этом году примут в пионеры! – сказала я вечером, разламывая вилкой котлету.

      – Ешь давай аккуратнее, – ответила мать. – Опять подливку до краев налила.

      – И когда мы купим цветной телевизор! – вздохнул отец.

      – Мама, а быть пионером – это здорово, да?

      Родители посмотрели на меня с сомнением.

      – Тебя не примут.

      – Почему?

      – Вот смотри, у тебя ногти грязные! А на прошлой неделе ты манжеты утюгом сожгла, где мы новые купим?

      Я уткнулась в тарелку. Задумалась: а вдруг и правда не примут? Испугалась. В моих книгах пионеры были сильными, гордыми. Например, Тимур. Или Васёк Трубачев. Или Тим Сель. При чём тут грязные ногти? Или манжеты? Я ведь не специально!

      Эх!

      Спросила Юрку.

      Юрка долго смотрел на меня и молчал. Я тоже молчала.

      – Знаешь, – наконец сказал Юрка. – Когда я был маленьким, то тоже верил, что важно быть честным, справедливым. Оказалось, что манжеты важнее. – Я сникла. – Но ты не переживай – тебя примут!

      – Почему ты так думаешь?

      – Потому что у тебя есть друзья.

* * *

      Наконец настал тот день! Первое собрание. Предстояло обсудить Вовку Шадрина и Ромку Колоусова.

      Все собрались, но завуча всё ещё не было.

      – Женечка, сбегай в учительскую, – обратилась ко мне Людмила Михайловна, – пригласи Надежду Пантелеевну.

      Я побежала.

      Учительская располагалась этажом выше, рядом с кабинетом директора. У двери директорского кабинета со скучающим видом стояла Кеха.

      – Опять, да? – посочувствовала я.

      – А то! – Кеха гордо вскинула белесую челку, крутанула задом. – Как тебе брючки? Фирма!

      Я уважительно закивала.

      – А это? Видала? – Она вынула руки из карманов и продемонстрировала ярко-красный маникюр. – Пантелейщину чуть кондрашка не хватила! А тебе чего?

      – А мне завуча.

      – Да ну? – Тщательно подведенные Кехины глаза округлились. – А тебя-то за что?

      – Да не! – я отмахнулась, рассмеялась. – У нас типа собрание. Решаем, кого принимать в пионеры, а кого нет. Людмила Михайловна сказала, что Надежда Пантелеевна должна присутствовать.

      – Сочувствую. Ты погоди, она щас у директрисы Лёньку за хайры таскает. Грозится из комсомола исключить.

      Мы замолчали. Дверь директорского кабинета плотная, ничего не слышно!

      – А потом за меня примутся. – Кеха вздохнула.

      – А ты не ходи так, – посоветовала я.

      – Не могу. – Кеха пожала плечами. – Да и потом Пантелейщина все равно найдет, к чему придраться.

      Директорская дверь распахнулась, освобождая покрасневшего Лёньку. На пороге возникла фашистка, загородив своей массой весь вид на кабинет.

      – Тебе чего? – рявкнула она, увидев меня.

      – Я из второго «Б», у нас собрание…

      – А, – фашистка зыркнула на Кеху. – Тебе повезло, Кислицкая! С директором будешь без меня