Черный гардемарин, судьба и время. Алла Валерьевна Репина

О, бедные старшие по столам! Их уши наполнились целыми потоками криков. От всех новичков один вопрос: все ли надо есть, что дадут, и нельзя ли просить порцию меньше? Кто-то переспрашивает фамилию старшего.

      «По очереди, господа, – говорит старший, – не все сразу».

      От этого шум только увеличивается, так как всякий хочет говорить первым. Старший зажимает уши и приказывает молчать, но новички с новой яростью начинают свои требования, пока старший не обходит всех новичков и не заставляет молчать.

      Кончается завтрак и новичков пускают на плац. Снова, как стадо овец, ходят они, знакомясь между собою. Погода дивная. Осень хотя и глянула сюда, но от желтых листьев трава на плацу зеленеет еще ярче.

      Новичков зовут на фотографирование. Снимает учитель рисования господин Развольский. Мы шумно и бестолково размещаемся на ярусах скамей. Внизу 1-я рота Его Величества (в нее зачислен наследник цесаревич); выше остальные роты; наша 4-я наверху.

      Этот фотографический снимок, конечно, остался в Петрограде, но он у меня и сейчас перед глазами. Разнокалиберная толпа «ненаглядных сынишек» в матросках, курточках, фуражках и беретах; мальчики обуты в лакированные ботиночки; кудри и вихры выглядывают из-под головных уборов. Через час «зверьки» сменят детское платье на кадетскую форму, наденут строевые сапоги, нам сделают одинаково короткие стрижки.

      Первый урок будет историко-патриотическим. Учитель заведет долгую речь:

      «Корпус – рассадник великих людей. Стены корпуса знали Сумарокова, Озерова, Хераскова, Суворова, Голенищева-Кутузова и Лескова. В корпусе учились и учатся августейшие кадеты. Наравне со всеми делил общий кров и труды кадетской жизни его высочество князь Иоанн Константинович. В этот учебный год государь император зачислил в списки первого класса его высочество наследника цесаревича. Мы обязаны быть достойны сего знака монаршего благоволения. Для августейшего кадета имеется особое символическое место в классе, в столовой и в спальне; убедительная просьба соблюдать дистанцию, не прикасаться к предметам наследника. Депутация от корпуса имела счастье поднести августейшему кадету полное кадетское обмундирование, в ящике кадетской работы. Кадеты 7-го класса составили марш «Августейший кадет», посвященный его императорскому высочеству. Марш высочайше повелено всегда играть в присутствии его императорского величества…».

      Публика наша, не ведающая дисциплины, начинает переговариваться меж собой.

      «Тише, господа, – приказывает отделенный офицер-воспитатель, поручик Беленков. – Тише!».

      Шум от этого лишь громче.

      «Тише!» – а с нашей стороны ноль внимания.

      «Бемоль!» – вдруг тонко выкрикивает Беленков.

      Неожиданная постановка вопроса производит впечатление. Мы затихаем, а Беленков, первым из учителей и воспитателей, получает от нас свою кличку: «Бемоль». Через неделю-другую «Бемоль» естественным порядком превращается в «Бельмо» – к тому располагает белесая остзейская внешность поручика Беленкова.

      По окончании уроков