Зелёный гамбит комбинатора. Юрий Леонидович Романов

с большими ручками.

      Это, к изумлению Остапа, была дама лет пятидесяти, с огромным бюстом, и исходя из магнитофонной записи, «интеллектуальной» увлекающейся натурой.

      И для неё «интеллектуальной» натуры, это прозвучало как смертельная обида:

      – Лева, почему-таки дура, а хотя бы ну, не бл…дь?

      Лёва назидательно поднял указательный палец:

      – Цилечка! Бл…дь – это же как звание народного артиста, его еще заслужить надо!

      – Зинаида Киндилябровна, может чайку? – предложила секретарша.

      – Я на работе не пью!

      Наконец тело повернуло свою рассерженную физиономию в сторону Иванова-Бендера и вдруг расплылось в улыбке, напоминающее «белое солнце в пустыни» с багровым отливом:

      – Какие люди и без охраны! Товарищ Бендер, ты ли это? Какими судьбами? Сколько лет?! Сколько зим?!

      Оскар напрягся и с трудом в этом тяжеловесе узнал Новидворскую, некогда стройную женщину, отдавшую всю себя целиком борьбе с руководителями «золотого рубля», в качестве предводителя какой-то мутной организации «Отнимем и поделим», но не говорила, как? Похоже ей удалось что-то урвать, но не так много, как ей бы хотелось.

      – Да кому я нужен!

      – Будете с охраной, станете нужны!

      Бендер вспомнил, как она однажды пыталась вместе с молодым специалистом Шайкиным, одной из лабораторий его отдела, уговорить его помочь им организовать марш геев – «за свободу половых отношений с заднего двора». Он тогда им отказал, стоя на натуральном дубовом полу, так как был всегда против больных фантазий, тем более что при таких отношениях человечеству грозит полное исчезновение.

      – Видимо, плотное знакомство с этими фантазиями и привело её к таким существенным изменениям, – про себя подумал Оскар, но вслух произнёс:

      – Но вы же тогда возглавляли какую-то политическую организацию и были Новидворской?

      – Всё в прошлом, «старый двор» мы развалили и теперь строим «новый под себя», сейчас нам всё можно! А посему я стала Чудо Творской, то есть творю «чудеса». Наша организация, при поддержке друзей дикого капитализма, а также наших: «Меченного» и самовыдвиженца Пьяньциня, выполнила свою миссию первого этапа. Сейчас под их руководством занимаемся народной приватизацией!

      – А почему на этой башне написано крупно «Прихватизация»? А не приватизация?

      – Людишки Рыжего очень любят букву «Х» и вставляют её, где не попадя, да и посылают всех туда кто ниже рангом. Они русский язык не знают, но любят посылать всех на эту букву, а дорогу не показывают! Народ сам туда как-то дорогу находит. Эта власть тоже дерьмо. Многие из них очень плохо учились, но пишут, не читая! Оторвались они от народа. А Пьяньцинь уже давно живёт с подмоченной репутацией, не просыхая… Послушай, что об их русском говорит знаменитый сатирик:

      «Сердцем чувствую: что-то не так.

      Стало ясно мне, трезвому, грустному:

      Я по письменной части мастак,

      Но слабею по русскому устному.

      В кабинетной работе я резв

      И заглядывал в энциклопедии,

      Но