Догнать любовь. Наталия Миронина

задать ему вопрос о Марине Ежовой. Но это было страшно сделать после того, что сейчас случилось. Ира обвела взглядом свою комнату и подумала, что ее самостоятельная жизнь начинается совсем неплохо. Она – студентка, у нее отношения с красивым парнем, он стал ее любовником. «Ну, что ж… я совершенно счастлива. Я люблю, меня любят…» Ира даже рассмеялась.

      – Что это ты? – подозрительно спросил Быстров.

      – Ничего. Это я про себя. Мне ужасно хорошо. Понимаешь, как будто кто-то подслушал меня – все, как я мечтала.

      – Ты и обо мне мечтала? – улыбнулся Быстров.

      – С ума сошел! Я мечтала, что ты зеленый лук принесешь, – рассмеялась она.

      – Кстати, – невозмутимо произнес Быстров, – там, кроме лука и прочей ерунды, еще и мороженое было.

      – Так оно уже не мороженое! – воскликнула Ира.

      – О чем и речь.

      Эти два дня они провели прекрасно. Из дома они не вышли ни разу. Зато вместе готовили ужин, выпили немного вина, заморозили растаявшее мороженое и сделали из него молочной коктейль. Они спали, разговаривали, занимались любовью, Кузнецова показывала свои фотографии, потом Быстров рассказывал о соревнованиях. Они пили чай, сидели на кухне и смотрели, как жаркая летняя ночь сменяется свежим утром. Ира была счастлива, Быстров – тоже. Во всяком случае, он сам так сказал. В воскресенье в три часа дня Ира выразительно посмотрела на часы и вздохнула.

      – Пора.

      – Расходиться?

      – Да.

      – А давай мы тут все приберем и пойдем гулять. Свежий воздух полезен для организма. А мы с тобой сутки не выходили на свет, – сказал Быстров

      – А давай! – согласилась Ира.

      Они быстро навели порядок в и без того чистой квартире и отправились гулять.

      Им везло в эти выходные – соседок они не встретили, знакомых – тоже. Город вообще был пустым – близился новый учебный год, и все отправились в короткие отпуска. Быстров и Кузнецова гуляли, пока ноги не стали гудеть. Они теперь не болтали без остановки, боясь, что пауза может их разлучить, они могли теперь молчать. И это молчание было любовное, интимное, сокровенное.

      – Мне надо быть дома не поздно. Чтобы родители не волновались, – сказала Ира.

      Быстров расстроился и проводил ее до дома.

      В квартире пахло яблоками, укропом и смородиновым листом.

      – Молодец какая, – похвалила ее мать, – в доме порядок, еды наготовлено. А ты гуляла?

      – Да, немного. С Быстровым. – Полуправда иногда прекрасный выход из положения.

      – Ты Сашу своего, Быстрова, как-нибудь пригласи к нам, – предложила Людмила Михайловна, – а то вы все ходите по улицам…

      – Обязательно, – сказала Ира и покраснела, – только, по-моему, у него сборы скоро.

      В понедельник Ире позвонили из института и попросили срочно зайти в деканат – там не могли найти копию какого-то документа. Кузнецова помчалась в институт. В деканате она пробыла часа три – сделали копию, потребовалась подпись, нужного сотрудника не было, она его дожидалась, появились вопросы.