Фейк-Ньюс. Александр Николаевич Киктенко

ты как нарисуешь? У нас только в первой статье три эксперта и пять жителей. Ладно, поставишь ты виды города и красную папку с указом, но ведь каждую статью пейзажами не закроешь. Нужны фото. Или, на худой конец, рисунки. И нужны они ежедневно, причём не по одному в день.

      Все вдруг поняли, что Роман прав, и ситуация действительно показалась безвыходной.

      – Да, – согласилась Ирка, – столько отфотошопить я не смогу.

      Над столиком повисла гнетущая тишина, которую прервал староста Иркиного курса.

      – Привет, братва! – бесцеремонно плюхнулся в кресло двухметровый весельчак. – Чё пригорюнились? Умер что ли кто?

      – Отстань, Метла, – попыталась отмахнуться Ирка.

      – Чё отстань? – и не собирался уходить парень. – Я вам щас такое покажу, что грусть-тоску как рукой снимет. Смотрите, чё у меня есть. – С этими словами он достал из кармана свой телефон и полез в «галерею». – Вчера Серёга Шухин со второго курса к Наташке своей в общагу по стене лез! Как Бэтмен! И со второго этажа сорвался прямо в мусорный контейнер! Ха-ха-ха! – во весь голос заржал староста.

      Заражаясь от его смеха, ребята уставились в телефон. На экране гаджета низкорослый паренёк весом не менее ста килограммов прокричал: «Любимая! Я иду к тебе!» и начал, пыхтя, забираться на подоконник первого этажа университетского общежития. Это выглядело так комично, что все четверо уже смеялись в голос ещё до того, как герой-любовник, выкрикнув что-то нечленораздельное, полетел аккурат в мусорный бак, стоящий под окнами. Финальная фраза вылезающего из кучи мусорных пакетов «донжуана» добила всех окончательно. «Эх, любимая… – произнёс пухлый паренёк, убирая с лица банановую кожуру. – А счастье было так возможно…». На этом запись оборвалась.

      Савелий, от смеха не в силах больше стоять, присел на корточки. Роман сполз под стол. Ирка, раз за разом повторяя финальную фразу, не могла остановиться.

      Первым в себя пришёл Савелий.

      – Слушай, скинь мне, – вытирая слёзы, попросил он старосту. – Я дома родакам покажу.

      – Ха, скинь, – возразил староста. – Ты знаешь, сколько я его на съёмку уламывал? Это эксклюзив! – гордо помахал он телефоном перед лицом.

      – Ну-ка, присядь, – вдруг серьёзным тоном сказал Савелий, указывая на место рядом с собой. – Метла, продай мне своё лицо, – вкрадчиво продолжил он, положив руку ему на плечо.

      – В смысле продай? – не понял тот.

      –Я хочу иметь полное право на фото твоего лица. Эксклюзив, так сказать.

      – Да имей. Фотай. Кто тебе не даёт, – удивился староста.

      – Полное – значит абсолютное, – стал конкретизировать Савелий. – То есть, если я захочу разместить твоё фото, скажем, в интернете, то ты не будешь возражать.

      – Да делай с ним что хочешь. Чё бы я возражал, – не понимал парень.

      – А если я, скажем, захочу под фото подписать, что ты – это не ты?

      – Как не я? – снова не понял староста.

      – Ну, скажем, я напишу, что на фото министр экономики выдуманной страны. К примеру, Водноградии?

      Тут