Соловецкие этюды. Сергей Сергеевич Коняшин

активной жизни в современном обществе и оздоровления их жизненных условий на Соловках и принял участие в нескольких наших проектах в данной сфере.

      Но и это еще не все. Только общеобразовательной школой и взаимодействием с нами норвежцы не ограничились. Музыкальный кружок при островной библиотеке получил от Баренцева секретариата множительную технику, и его ученикам больше не было нужды переписывать ноты от руки. В соловецком детском саду сменили прогнивший водопровод и систему канализации. В островной больнице провели ремонт, установили новое оборудование, открыли современный стоматологический кабинет.

      Июль 2021 г.

      Этюд 7. С чего начинается вторая малая родина?

      «Здесь чувствуешь себя глубоко русским», – написал как-то Владимир Львович в одной из своих многочисленных статей о Соловках. В ней он отвечал скептикам, почему студенты МГИМО, будущие дипломаты и международные журналисты, практикуются на каникулах не за границей, а в глухом российском захолустье. «Соловки нам нужны именно потому, что мы международники», – был его вывод.

      Ведь МГИМО с момента своего основания воспитывал государственников-патриотов, разъяснял он. А специалисту-международнику, пожалуй, как никому другому, важно ощущать себя частью своей страны и своего народа, в полной мере испытывать то чувство, которое очень точно передает емкое английское слово «belonging»: это – мое, они – мои, и я принадлежу к ним… Наверное, именно это непонятное, щемящее, захватывающее чувство испытывал М. Ю. Лермонтов, когда писал знаменитое: «Люблю отчизну я… за что, не знаю сам…».

      Соловки заставили нас не просто быть частью, а пропитаться духом, всеми частицами русского бытия, одарили умением не представлять себя отделенными, отчужденными, стоящими вне или над ним. Во многом благодаря суровым северным островам мы не оторвались от родной земли, не утратили корней, не стали безразличными к тревогам и бедам своего народа, его большим и малым радостям. Для этого действительно стоило пожить соловецкой – подлинно русской – жизнью, пристраститься к ней, через нее почувствовать дух подлинной России, пообщаться с ее людьми, узнать в них себя, полюбить мягко растягивающийся звук поморского говора.

      За годы журналистской работы на старших курсах и после окончания института я много где побывал в нашей стране, но такого чувства проникновения в русское, какое испытал в студенческие годы на Соловках, не переживал, пожалуй, больше нигде. Вот почему эти острова до сих пор тянут многих из нас еще и еще раз. Летом – идти к ним серыми студеными водами. Зимой – лететь над замерзшими лесами, умирающими деревнями и зловеще черной шугой вокруг неустойчивых льдин Белого моря.

      Острова стали неотъемлемой частью наших жизней, как будто нарочно подстроившихся под их особенный ритм. Каждый следующий раз я возвращался в Москву еще более «осоловевшим», чем в предыдущий, а затем увозил это особенное беломорское чувство, продолжавшее тихо