Беседы с ангелом по имени Билл. Микаэл Ханьян

но примечательной жизни «по эту сторону черты»? Честно говоря, немного. Мне кажется, что там его автобиография будет подлиннее. (Из достоверных источников мне известно, что там много второгодников и что относятся к ним вполне терпимо и даже милосердно.)

      Но вернусь к Максу. В школе (мы учились вместе) он в прямом и в переносном смысле слова любил считать ворон, а потому обычно садился у окна, что позволяло беспрепятственно заниматься любимым делом. В институте он нашел занятие поинтереснее: теперь он пересчитывал «пары стройных женских ног» (по-моему, это было все, что он мог процитировать из классика).

      Самым неудачным в его жизни был, видимо, период после окончания ВУЗа. Перепробовав с десяток случайных занятий, он смирился с «судьбой», постоянно сетуя на «невезуху» и перебиваясь случайными заработками. В один прекрасный (для других, но не для него самого) день он смалодушничал по-крупному: взял и выпил какой-то гадости и приказал (остальным) долго жить.

      Но всё это не означает, что я не буду вспоминать старину Макса добрым словом. Мы были симпатичны друг другу, и при всех его недостатках он был мужиком незлобивым. А уж если видел, что кто-то нуждается в его помощи, то всегда был готов откликнуться. (Без медвежьих услуг не обходилось, но это уже так, к слову.) И уж если сравнивать его с другими двуногими, то есть куда более прискорбные варианты.

      Вот из-за них-то, этих прискорбных случаев, и будем печалиться, а не из-за смерти Макса. Ему сейчас легко и свободно, чего не могу с такой же уверенностью сказать о себе».

      Билл удовлетворенно хмыкнул. Я, естественно, был польщен.

      – Ну, и зачем тебе всё это было нужно? – спросил я у ангела.

      – Опять ты за свое. Нужно это тебе, а не мне. И то, что ты этого не понимаешь, сути дела не меняет. Ну, да ладно. Ты не понимаешь и многое другое, а смерть, если уж честно, достаточно трудное для вас понятие. Хорошо. Давай, обозначим несколько тем, в которые мы можем заглянуть на материале твоих некрологов.

      Билл встал со скамейки и, заложив руки за спину, неторопливо зашагал по аллее.

      – Видишь ли, мне придется опробовать новый метод общения. Тому есть несколько причин, но тебе достаточно знать лишь то, что нам с тобой выделено не так много времени, а круг тем – весьма обширный. Поэтому я вынужден периодически – как бы это помягче сказать – удивлять тебя некоторыми начинаниями. Если ты привыкнешь к этому и не будешь тратить много времени на преодоление собственного смущения, то у нас может что-то получиться. Иными словами, если ты сможешь осваивать больше материала, чем твой предшественник, то я выполню свой план, а ты извлечешь несомненную пользу из наших встреч. Но повторяю: это потребует от тебя нестандартного мышления и, – тут Билл остановился и посмотрел прямо в глаза – способности принимать некоторые вещи на веру.

      Не отводя глаз, он помолчал, а затем сказал:

      – Принятие на веру – явление всегда временное; рано или поздно опыт либо подтверждает, либо опровергает то, во что мы верим. Ты сможешь убедиться в справедливости