Ангелы плачут в июне. Влада Молнева

замелькали яркие расплывающиеся разноцветные пятна.

      Все кончилось так же внезапно, как и началось. Я открыла глаза и закашляла, с трудом удерживая равновесие. Сфокусироваться на предметах удалось не сразу: перед глазами все расплывалось. Шея болела, дыхание оставалось неровным и прерывистым. Рядом стоял Громов.

      – Впечатляет. Очень артистично, – протянул он ровным голосом. – И… что это было?

      – Валя была беременна? – спросила я вместо ответа.

      Он сверился с заключением эксперта.

      – Нет, а почему…

      – Спасибо за помощь, лейтенант, встретимся в субботу! – Я снова включила плеер и, махнув на прощанье недовольному полицейскому, поспешила покинуть морг.

* * *

      Дома меня, конечно же, встретила взволнованная бабушка с вопросом:

      – Ну как? Ты что-нибудь выяснила?

      – Пока не поняла. – Я устало плюхнулась в любимое кресло. – В момент смерти Валя была пьяна. Поэтому все, что я видела, скорее всего, ничего не значит: алкоголь здорово искажает восприятие.

      – А что ты видела?

      Я помолчала, вглядываясь в знакомый пейзаж за окном.

      – Немного… он ударил ее.

      Бабушка, которая, пусть и поверхностно, знала обоих «героев» трагедии, схватилась за голову и запричитала:

      – Значит, это все-таки Руслан?! А с виду такой приличный молодой человек! Да еще к тебе несколько раз приходил.

      – Бабуль, не заводись.

      – Но он убил эту бедную девочку, ты же сама видела!

      Ничего себе вольная интерпретация моих слов!

      – Стоп! Я видела, как он ее ударил – не больше. А еще видела заключение гинеколога и ультразвуковое исследование по поводу беременности.

      Бабушка перестала метаться по комнате и, как подкошенная, рухнула на диван:

      – Боже! Валя была беременна?!

      – В том-то и дело, что нет. Поэтому в данном случае моим видениям доверять не стоит.

      Я невольно прикоснулась к шее, вспомнив жуткое саднящее ощущение затягивающейся удавки. Это уж точно не пьяный бред, ее задушили. Кто и как – я не видела. Возможно, что и сам Руслан, он ведь тоже был сильно пьян и, похоже, очень рассержен. Но с бабушкой такими рассуждениями делиться точно не стоит. Не сейчас.

      В дверь позвонили. Василиса Аркадьевна поднялась, остановив меня царственным жестом:

      – Сиди! Я сама. Ты же опять в глазок не посмотришь.

      Через секунду она буквально ворвалась обратно с безумным выражением лица и громко прошептала:

      – Господи, это она! Куда мне спрятаться?!

      Я ничего не поняла.

      – Кто она?

      – Та кикимора из санатория! Из-за которой меня чуть не уволили. Ты меня не видела и вообще – меня здесь не было!

      Бабушка скрылась в соседней комнате, шикнув на прощанье:

      – Чего застыла, открывай!

      – Зачем?

      Она с недовольным видом выглянула из-за двери:

      – Как зачем?! Такой шанс узнать, что у нее на уме, и избавить меня от неприятностей!

      Я