Мифотворец. Андрей Дашков

во весь рот. Пока что рассказ Леонардо вызывал у меня только скуку. Когда он говорил «знаешь, как это бывает», хотелось ответить: «Да знаю я, знаю». Еще бы мне не знать. Сам когда-то баловался чем-то вроде этого. Действительно, трудно справиться с искушением, когда эти бедолаги, рожденные мясом и обреченные умереть мясом – то есть очень скоро и очень болезненно, – взывают к тебе, просят тебя о помощи и заступничестве, а если и не просят, то приписывают тебе авторство многих своих бед и проблем. Насколько я помню, они называли меня Самаэлем…

      – Ну а я-то здесь при чем? – Мне пришлось вернуть старика и вернуться самому из глубокой долины воспоминаний на плато неутешительной реальности.

      – При чем здесь ты? – переспросил он, словно прогоняя какое-то видение. – А вот при чем. Они убили его. Эти твари убили моего мальчика.

      Я пожал плечами. Да, довольно часто такая неприятность случается со «спасителями». Ничего не попишешь, профессиональный риск. Мясо ужасно, непередаваемо, невыносимо неблагодарно! Но, честно говоря, даже если так, я не видел большой проблемы. Со своими-то возможностями Лео стоило только пошевелить пальцем, чтобы реанимировать беднягу и пристроить куда-нибудь в санаторий для бывших бунтарей и ниспровергателей основ. Насколько я помню, после достижения примерно сорокалетнего возраста желание спасать кого-либо, кроме себя, пропадает начисто.

      Леонардо, должно быть, прочел все это на моем лице. А может, где-нибудь еще – ведь он был у себя дома.

      – Да, я хотел воскресить его, но…

      – Но?

      – Тело исчезло. Кто-то украл тело. С тех пор прошло достаточно времени, чтобы плоть полностью разложилась. Моему мальчику уже не воскреснуть, кто-то лишил его этой возможности. И я хочу, чтобы ты нашел и наказал этих ублюдков.

      – Что значит «наказал»?

      – Это значит – убил! – Леонардо вышел из себя, причем в буквальном смысле слова. Я вдруг увидел, как старик застыл в своем кресле, а позади его окаменевшей фигуры появилось что-то гораздо менее плотное, похожее на танцующую золотистую пыль. Потом у сидящей аватары отвалилась челюсть, и раздался утробный голос, радикально отличавшийся от того полушепота, которым Лео разговаривал со мной раньше: – И лишил их возможности воскреснуть… Всех причастных… А также сообщил мне, кто стоит за мясом, убившим моего сына… если выяснится, что за мясом кто-то стоит!

      Я предпочел бы не дразнить его и дальше, но кое-что оставалось непроясненным.

      – У меня только один вопрос. Почему бы тебе самому не сделать это?

      – Хороший вопрос, – сказал старик, немного успокоившись и вернувшись в себя. – Хороший, прямой и тупой. Именно такой, какой может задать Самаэль… – И вдруг гаркнул: – Потому, жить тебе в аду, что каждый должен заниматься своим делом!!!

* * *

      Значит, каждый должен заниматься своим делом? Старый лицемер. Если бы он думал об этом, когда засовывал свои «эманации» в самку человека, сейчас у меня было бы меньше грязной работы.

      После