Бледный всадник, Черный Валет. Андрей Дашков

к двери, он еле переставлял ноги. Натруженный отросток побаливал, будто Валет невзначай засунул его в доильный аппарат.

      Она смотрела ему вслед и думала: «Будь я проклята, если он не заберет меня отсюда! Но не в свой вонючий номер, а туда, куда все хотят попасть. Только я, идиотка, сама не понимаю, где это место… Да черт с ним! Я не упущу свой шанс. Другого раза уже не будет. Этот парень не вернется в город (Она даже догадывалась почему. Он натворит слишком много бед, чтобы иметь возможность вернуться. Он сжигает за собой ВСЕ мосты. Она чувствовала: с ним ей будет весело. И настоящее веселье начнется, когда заговорят его пистолеты)… Если я его потеряю, то потеряю навеки. Тогда мне конец. Неправда, что я на самом дне. Всегда есть куда падать… Я знаю, что такое тоска. Это моя лучшая подруга. Если я останусь здесь, то узнаю, что такое СМЕРТНАЯ тоска. А за ним – хоть в ад. Отвяжусь наконец. К черту осторожность! К черту благоразумие! Благоразумие – для тех, кому есть что терять. Мне нечего терять. Старость летит навстречу – беззубая рожа, морщинистое вымя, мертвая матка… Счастливчик, забери меня с собой в могилу!.. Держись за него, девочка! Держись обеими руками. И зубами, если сможешь. Только не укуси его! Пусть ему будет хорошо. Тогда и тебе будет хорошо. Глотнешь напоследок свежего воздуха (но перед смертью ведь не надышишься, дура!)… Не так уж важно, куда ты идешь; можно идти куда угодно, лишь бы нигде надолго не останавливаться…» Когда-то она слышала (должно быть, от своего умника-татуировщика) о морских тварях, которые обречены на вечное движение. Остановка означала для них смерть от удушья. В еще большей степени это относилось к людям.

      С этими не свойственными удовлетворенным шлюхам мыслями она отходила ко сну, не завершив туалета. Беременность ей давно уже не грозила. И это даже к лучшему. Нельзя было вообразить себе ничего более уязвимого, чем розовый комочек, кричащий от голода и холода в бесконечной ночи.

      Да, пожалуй, этот Начальник в небесах, о котором так любит разглагольствовать священник, иногда принимает правильные решения…

* * *

      Кто-то коснулся ее волос. Она улыбнулась, не открывая глаз.

      – Ты передумал, красавчик? – прошептала она, удивляясь тому, что до сих пор не услышала ни звука. И кобель молчал – вот что было страшнее всего.

      Ей никто не ответил.

      Она оцепенела.

      Кто-то намотал ее волосы на огромную ладонь и потянул их вверх. Когда голова оторвалась от подушки, Марии стало больно. Это было грубоватое начало для очередной любовной игры…

      Она открыла глаза и ойкнула. Вокруг была тьма, о которой говорят «хоть глаз выколи». Только теперь до Марии дошло, что она не чует даже мужского запаха. Тот, кто появился в ее спальне, не обладал запахом и не издавал ни малейшего шороха. Так что же случилось с этой проклятой собакой?!.

      Между тем кто-то тянул Марию за волосы вверх, и вскоре ей пришлось стать на колени. Спазм перехватил горло; она не могла закричать. Ее острые ногти прорезали темноту, но не встретили на пути ничего более плотного, чем воздух. В одно ужасное мгновение