Время красивых людей. Елизавета Мусатова

овощами, пачки крекеров, чайные пакетики и разовые упаковки растворимого кофе. Ближе к концу нашла стеллаж с бытовой химией, упаковала зубные щетки, пасту, бутылочки с антисептиком, пачку прокладок. Обогнула полку в поисках отсека с печеньем.

      Кто-то одной рукой сгреб ее за плечи в жесткий захват, а другой ладонью зажал рот.

      – Нишкни, – сказал голос на ухо. – Ща приотпущу, а ты тихо скажешь, кто и зачем. Да?

      Алиса коротко кивнула.

      Ладонь немного отпустила, и она смогла вдохнуть. От руки слабо пахло металлом, оружейной смазкой и картофельными чипсами.

      – Пресса, – она выдохнула в ладонь.

      – Акцент чей? Словенка? Пресса чья?

      – Русская.

      Хватка на плечах ослабилась. Невидимый человек развернул ее к себе и всмотрелся в лицо. Алиса смотрела в ответ, запоминала. Лицо круглое, нос картошкой, бритый налысо. Татуировки по шее. Широкоплечий, на голову выше, а щеночек еще, лет двадцать пять. Несмотря на теплый день, в плотной черной куртке.

      – Русская? А на шее что, крестик?

      Он ткнул пальцем в цепочку. Алиса кивнула.

      – Наша, значит. Братишка.

      Будь это и впрямь обычная встреча в супермаркете, Алиса бы отмолчалась. На привычные уже фразочки о славянском братстве и «нас и русских вместе – триста миллионов», которых Алиса за три года наслушалась от таксистов, продавцов и собачников во дворе, она теперь только машинально кивала. Сейчас зацепилась:

      – Ваша – это чья?

      – Наша, сербская.

      – Какой Сербии?

      – Так нашей, – повторил парень. – Единой Сербии. Другой и нет. Звать как?

      – Алиса.

      – А я Марко. Можешь Маки, как для своих. Чего тут забыла, русская пресса?

      С такими людьми нужно было четко и коротко, пока не расслабятся хоть немного. А еще с такими людьми нужно правду.

      – Попали в осаду. Нас двое. Будем из центра выбираться, когда на улицах уляжется. Пока нужны продукты. Поделишься, Маки?

      Марко хмыкнул.

      – Бери, для своих не жалко. Не уляжется только.

      – Расскажи, что знаешь.

      Марко только головой помотал. Повернулся к полке, пошарил в темноте, хрустнул пакетом с чипсами. Вытянул из пакетика сразу пясть и умял в рот. Протянул пакетик Алисе, и она вежливо достала тонкий картофельный ломтик, от которого шел химический дух обсыпки, маскирующейся под бекон.

      – Центр отрезан, – хрустел Марко. – И завтра будет, и послезавтра. Все районы отрезаны. Наши сейчас кучкуются, сегодня у них захват точек. Если жандармюги шибко толкаться будут, то завтра тоже будут выбивать, а может, и послезавтра. Как выбьют – обращение сделают. Слышь, русская, а у тебя радио есть?

      Алиса прокрутила в голове квартиру. Приемника она не припомнила, но мог найтись где-то в кладовке. «Магнитола». Заведет машину от проводов.

      – Есть. Зачем?

      – Говорю же, наши по радио обратятся, как точки захватят.

      На рассказ ушло полтора пакета чипсов,