.

господам Баташевым, что Иван Емонтаев пришел поговорить по важному делу.

      На моё счастье старший из братьев опять отсутствовал. Уехал в Петербург, как сообщил не слишком разговорчивый слуга. Тем не менее в этот раз встреча оказалась не столь радушной, как прежде. Никакого чая и плюшек. Меня провели в кабинет, где за массивным письменным столом восседал младший Баташёв. Бумаг перед ним было не особенно много, но промышленник выглядел серьезным, даже, пожалуй, встревоженным.

      Он не стал предлагать обсохнуть где-нибудь у камина, даже сесть не предложил. Но я подцепив ближайший стул, без спроса поставил его ближе к столу и нагло уселся.

      – Вот ведь какое дело, Иван Родионович, мне нужны пушки, – сказал я, опустив фальшивые приветствия и ненужные предисловия.

      – Пушки? – удивился Иван.

      Даже озабоченность с его лица сразу же стёрлась.

      – Именно. Мне нужны пушки. Большие, малые, гаубицы, фальконеты. Нет! – я поднял ладонь. – Ничего такого! Никакой крамолы, воровства. Я их ставлю на корабли, в острожки наши, чтобы отбиваться от диких. В тех краях слишком опасно ходить безоружным.

      – Не велено пушки-то абы кому продавать, – напомнил Иван.

      Но перо отложил и чернильницу захлопнул. Значит интерес имеет не малый. Не зря пристань пуста, не шибко дело идёт.

      – Знаю, что не велено. Но у меня есть разрешение.

      С этими словами я положил на стол стопку серебряных монет.

      – Казна-то тебе не скоро ещё платить будет, – пояснил я. – А ты можешь весь товар как чугунный балласт заявить или как лом. А то и вовсе ничего не заявлять. Кто тут у тебя считать будет?

      – У меня никто не будет, – Иван кивнул на окно. – Вон один голос подал, третий день у столба сидит.

      – Ну так, в чём дело?

      – А если тебя поймают?

      – Меня? – я рассмеялся. – Еще такой ловец не родился, что меня словит.

      – Дорога не близкая до Сибири-то. На телегах год до моря Камчатского пушки тащить будешь, не меньше. А то и два.

      – На почтовых отправлю.

      – Ишь ты, на почтовых. А подорожная?

      – Справлю и подорожную.

      – Прохор! Чаю принеси! И к столу что-нибудь.

      Ну вот, другое дело. Вскоре появился самовар, плюшки, пирожки с ливером. Бумаги были отложены. Серебро осторожно сдвинуто в сторону. И разговор совсем другой пошёл.

      Через час мы ударили по рукам и я, пользуясь хорошим расположением духа, вновь закинул удочку на предмет специалиста по рудам. На это раз я предложил взять мастера в аренду. Пообещал, что сам доставлю его на край света и обратно верну лет через десять. А за услугу готов был отдать братьям долю со всех его приисканий.

      С тем же успехом я мог впаривать им карту острова Сокровищ. Что старший, что младший Баташёвы строго блюли собственный интерес, но верили только лишь в то, что могли пощупать руками, или хотя бы увидеть. Тут в выксунских болотах от любого