Оставить на память. Лина Ласс

по-другому, чем с западного.

      Он с хитрым прищуром всматривался в её лицо, надеясь, что она как-то среагирует на его шутку. Но лицо Ники оставалось серьёзным. «Как жаль», – подумал Генри.

      – Да, повезло застать свет.

      – Так вы рисуете? Художница?

      – Да и нет, – Ника поймала себя на мысли, что Войт её специально вводит в разговор. Ну что ж, если она не хочет и в этот раз показаться невоспитанной, она примет такие правила. – Да, я рисую. И нет, не художница. Это скорее хобби. И полезное занятие, чтобы не терять навык в основной профессии.

      – Можно я угадаю? – он встал с валуна. Закрыв и засунув в широкий карман термос, он развернулся к ней лицом. – Вы декоратор.

      – Нет, но близко.

      – Дизайнер! – Ника многозначительно приподняла брови, приглашая докончить фразу. – Дизайнер… Одежды!

      – Интерьеров, – поправила она, приподняв уголки губ.

      – Чёрт, – выругался Генри. – Почти угадал. Давно вы здесь?

      – Часа четыре.

      – Я имел в виду, как долго живёте? Вы же не местная, я прав?

      – Два месяца.

      – Откуда вы?

      – Издалека, – размыто ответила она. Ей хотелось увильнуть от этого вопроса, как и завершить весь разговор.

      Генри нахмурил брови, при этом улыбка не покидала его лица.

      – У вас весьма приятный акцент. Не могу только понять какой, – он взглядом исследовал Нику, будто её лицо могло выдать её происхождение. – Вы очень стараетесь говорить с английским произношением, но ваше «r» более грубое и глубокое. Восточная Европа? Россия? Как вас зовут?

      – Я на допросе? – не выдержала Ника, но не смогла сдержать улыбки. Ей даже нравилась эта игра в угадайки.

      – Нет, конечно, нет. Просто я посчитал себя в неравном положении. Моё инкогнито разбито вами вдребезги, вы знаете, кто я такой, и у меня есть все основания полагать, что вы даже видели мою голую задницу.

      Ника засмеялась. Сейчас он припомнил один фильм, снятый пару лет назад. Само художественное полотно не обсуждалось так, как провокационная сцена, где Войт появлялся обнажённый. Интернет тогда и вправду танком прошёлся по его филейной части, и она понимала, что он имел в виду именно это.

      – Вы покраснели, – сказал Войт. – Значит, я прав.

      Его взгляд смерил её лицо, и Нику тут же бросило в жар. Она вспомнила, как задыхалась от желания, представляя себе совершенно обнажённого Генри Войта, представляя, как усмехающиеся губы бесстыдно исследуют её тело, а пальцы… Дыхание невольно сбилось. Если бы он знал, что причина не в какой-то мимолётной сцене из фильма, то наверняка счёл бы её озабоченной фанаткой. Она пробормотала какие-то извинения и, заплетаясь в ногах, направилась к хижине, но почти сразу услышала позади тяжёлые шаги.

      – Я вас смутил? Простите. Иногда мои шутки выходят за рамки приличий.

      – Дело не в вас, – девушка продолжала идти вперёд, не оборачиваясь в его сторону. – Я вспомнила, что мне пора домой.

      Какое идиотское оправдание! Тут и