Золото в снарядном ящике…. Н. А. Трофимов

тем не менее, был подписан. И, неожиданно для самого себя, устало дремлющий на Темзе напротив Тауэра собрат «Эдинбурга» крейсер «Белфаст» услышал утром не шарканье сотен подошв слонявшихся туристов, а тяжёлую поступь водолазных ботинок: на крейсере-систершипе проходили тренировки водолазных специалистов, которым потом придётся на глубине более четверти километра искать в смеси песка, ила и застывшего мазута такие тяжёлые и такие красивые золотые пирамидки. Каждый водолаз, собиравшийся на глубину, должен был наощупь знать расположение помещений корабля, где им предстояло работать.

      Это был как раз тот момент, когда незнание равнозначно смерти – море не прощает ошибок. И вот, в знаменательный день 9 мая 1981 года операция началась! Спасательное судно "Дамматор" при помощи гидроакустического оборудования уже через 5 дней – 14 мая 1981 года – обнаружило лежащий на дне Баренцева море на левом борту «Эдинбург». Настойчивые посылки гидроакустических импульсов невидимыми коготками царапали борт и надстройки спящего крейсера. И «Эдинбург» недоумевал: «Люди-люди, оставьте меня в покое… Разве мало я прослужил вам? Разве не я прошёл с боями сотни тысяч миль? Неужели нельзя дать мне покой и не терзать мои затянувшиеся илом и водорослями раны! Эх, люди-люди…» И люди послушались – ушли. Картографировав дно и останки крейсера с максимально возможным разрешением, "Дамматор" вернулся в порт. Но люди на его борту уже почуяли ни с чем несравнимый и никем не описанный, не поддающийся физическому осмыслению запах – запах золота! Оно лежало в погребе главного калибра израненного великана и призывно пело: я здесь, я здесь! Идите, люди, возьмите меня и верните меня в уютные и надёжные хранилища банков, чтобы меня опять ласкал бархат специальных полок, чтобы служители лёгкими прикосновениями стирали с меня пыль – там мне будет лучше. Потому что даже лучшая корабельная броня, оказывается, не может спасти золото от человеческой ненависти, заставляющей людей уничтожать друг друга в смертельной схватке. И вот в сентябре 1981 года к месту вечного упокоения «Эдинбурга» подошёл другой корабль – спасательное судно «Стефанитурм», начинённое самым современным оборудованием для производства работ. На его борту в составе экипажей были два советских представителя Ингосстраха, в обязанности которых входило постоянное – 24 часа в сутки – наблюдение за ходом работ и фиксация каждого найденного слитка. Это была поистине уникальная операция: водолазы трудились круглосуточно, и вот, наконец, в ярких лучах специальных светильников из-под толстого слоя ила, мазута, водорослей, обломков корабельных конструкций и сгнивших досок ящиков сверкнул своим непередаваемым блеском первый золотой слиток. Я не имел своей целью описать всю эту не имеющую аналогов в истории по дерзновенности замысла и успешности выполнения операцию по подъёму золота из погребов затонувшего тридцать девять лет назад крейсера. Спящий на глубине крейсер и сейчас продолжает быть опасным объектом – в его погребах