Избавители звезд. Хафса Файзал

сердца извлекли из минаретов, Аравия лишилась магии, но заклятие, пленявшее Льва, зачерпнуло так много, что это стало проклятием для всего королевства, выпило энергию из каждого халифата и принесло хаос. Снег в Деменхуре. Тьма в Сарасине. А на Шарре время замерло, – сказала Серебряная Ведьма, увидев, как удивлена Зафира. – Разумеется, сроки жизни стали длиннее безо всяких причин. Смерть стала заветным желанием. Даровав свободу Джаварату и сердцам, ты освободила Аравию и всех тех, кто был пленён под островом. Наконец им был дарован мир, которого они так жаждали.

      – Но, значит, кафтары… – Зафира осеклась, теребя край шарфа на шее. Ей не нравилось, как на неё смотрели мужчины, умевшие превращаться в гиен, но они пришли на помощь zumra. Помогли отбить орду ифритов Льва.

      – Мертвы.

      Зафира судорожно вздохнула. Как долго нужно было прожить, чтобы смерть стала заветным желанием?

      В тишине раздались крики Цзинань, но шум волн заглушал топот множества ног по палубе. Её договор с Беньямином обеспечит им путь только до Крепости Султана, но они направлялись на материк, достаточно близко к Деменхуру, чтобы вызвать у Зафиры острую тревогу.

      – Раз ты знаешь, как вернуть волшебство, я тебе не нужна, – заметила она. «И книга тоже». – Значит, я могу вернуться домой.

      Ради магии она оставила всё, что знала. Пересекла Баранси. Пробиралась через зловещий остров Шарр. Но это было до того, как время и расстояние породили ненасытную тоску, приправленную страхом.

      Ей ведь придётся встретиться с Ясмин.

      – Куда вернуться? – спросила Серебряная Ведьма без тени сочувствия. – Арза больше нет. Твоему народу больше не нужен Охотник.

      Её слова были трезвыми, рациональными. Жестокими. Они обнажили уязвимость Зафиры, разом превратив девушку в ничтожную песчинку на просторах необъятной пустыни. Потерянно она потянулась к кольцу на груди…

      И уронила руку на Джаварат, погладив пальцами корешок книги. Тотчас же её наполнил покой, убаюкивая все тревоги.

      – А когда я буду купаться, страницы размокнут?

      Тонкие струйки печали, точно дым, вились на границах разума – слишком далёкие, чтобы ощутить их в полной мере и осознать. Теперь Зафира не помнила, что ей было грустно. Не помнила даже почему. Джаварат мурлыкал.

      Серебряная Ведьма замерла.

      – Иногда я забываю, что ты – всего лишь дитя.

      – Этот мир крадёт детство у всех, – ответила Зафира, думая о луке Бабы[2] в своих тогда всё ещё мягких руках. О Лане, промокавшей тёплой тканью лоб Умм[3]. О Дине, который стал похож на призрак, когда его родители стали лишь телами в погребальных пеленах.

      – И то правда. Джаварат – творение магии, неподвластное стихиям, иначе бы давно рассыпался в прах ещё в первые десять лет на Шарре. Но его жизненная энергия теперь связана с твоей, ведь ты сама так глупо создала нить между вами.

      Зафира об этом не просила, не хотела быть связанной с книгой. Серебряная Ведьма ведь сама просила дитя

2

Баба́ – отец.

3

Умм – мать.