Рад Разум. Евгений Владимирович Кузнецов

– опять своё:

      –– А знаете что. Поднимите нам музей-усадьбу!

      Я зашевелился: почему, интересно, говорят «галочка», а, например, не «вороночка»?..

      Я, глядя в сторону её лица, сказал…

      …Сказал – что?

      Вернее бы спросить: сказал – как?..

      И вот как.

      Сказал – уже будто о решённом:

      –– Я, разумеется, способен думать не только о-о… о процветании культуры, но и о-о… об извёстке и кирпиче…

      –– Ну! Ну уж!

      –– Да нет, нет. Я скромный.

      –– Видно, видно.

      Психолог – трудоустроенный, стало быть, здесь присутствовать – лицо головы своё чуть отвернул, но глаза оставил на лице моём.

      Я встал:

      –– Разве что… умнее вас.

      –– Кто?

      –– Я.

      –– И кого же?..

      –– Вас.

      –– Меня, что ли?!..

      –– И лично вас. И всех, без лицемерия, кто сейчас тут в кабинете.

      Психолог засмеялся.

      Директорша стала молчать…

      Поэтому мне, из уважения, осталось только чуть-чуть поклониться.

      –– До свидания.

      Что ещё?..

      Психолог был… с красными квадратиками на щеках…

      У директорши кольца на пухлых пальцах… глубоко врезались…

      …Однако там я тогда – не так.

      Я, глядя в сторону лица директорши, – на её предложение стать директором музея-усадьбы – сказал… уже обречённо:

      –– Этим мог бы заняться… и кто-то другой.

      Они с психологом переглянулись: никогда этот журналист благородный – этот деятель! – больше к нам не придёт – и не будет нам больше, по крайней мере – от него, лишних хлопот…

      На этом расстались.

      С ними-то ясно.

      А если обо мне, так я – действовал в обычной своей манере: отслеживать ситуацию до конца.

      До предела, то есть, ничтожества её участников.

      И всегда-то, значит, всегда я – ещё без ощущения, как ныне, малости мира – чувствовал… предчувствовал, что все во сне.

      В безнадёжном сне.

      Во сне безнадёжности.

      И – надо смотреть на сонных… как на сонных.

      Спокойно.

      Люди двухмерного мира – их лицемерие, без знания о невидимом Присутствии, даже и нельзя назвать лицемерием.

      Для таковых реальность – двухмерность мира. А в такой реальности лицемерие… всё-таки мудрость!..

      …Что же получается?

      Что я смотрю… на видимый мир… из невидимого?!..

      …Ныне социума, пожалуй, – нету вообще.

      Социум там, где есть хоть повод говорить об уровне духовности.

      Социум, тот иль иной, это глубина дыхания духовности.

      Ныне же – смешно, смешно лепетать о таковом дыхании, да ещё и о его глубине.

      Стадо не стадо…

      Только, во всех СМИ, цитаты из наследия прошлого и пересыпание фактов нынешних – как песка из ладошки в ладошку… младенца в песочном ящике.

      Для всех и для каждого: программа – деньги… программа – власть… программа – слава… Ну, разве что – разврат и извращения…

      Вот дискуссия – казалось бы,