М.А. Модель Абсолюта. Алексей Владимирович Мурзин

снова тебя обнять, моя хорошая, моя любимая девочка». Затем они, синхронно, посмотрели в глаза друг другу. Он смотрел в её глаза, из которых на него смотрела любовь. Эти, ему такие близкие и такие родные, глаза полные любви и счастья, смотрели на него с радостью, и в этот миг их губы соприкоснулись в страстный, полный любви, поцелуй.

      Часть 2.

      «Бункер»

      После выключения сеанса связи, Николай Зотов оставался, несколько минут, сидеть неподвижно в кожаном кресле своего кабинета. Освещение в кабинете было подобрано специально для него; он сам подбирал. Светодиодные лампы имели приглушенный, и слегка, даже, тусклый свет, который получается, от свечей. Освещение в кабинете, от светодиодных ламп, было соразмерно двум десяткам свечей, или четырем канделябрам, в пять свечей каждый: расставленным по четырем углам. Пластину БКТПК он положил в сейф. Из ящика рабочего стола он достал дневник и сделал пометку о том, что в субботу ему нужно связаться с Владимиром и убрал его обратно. Обстановка внутри кабинета была достаточно уютная; напротив входа в кабинет было панорамное, дугообразное, относительно горизонтальной линии, окно, четыре метра шириной, и два с половиной в высоту, с двумя створками по центру. Справа от входа был книжный шкаф и мини бар. Прямо был рабочий стол, из тёмного ореха, за которым сейчас сидел Николай. На столе были; трёхмерная проекция – глобус, слева от кресла, ближе к окну; графин с родниковой водой; хрустальная ваза с шоколадными конфетами и леденцами; самопереворачивающиеся песочные часы, в бронзовой оправе; из чёрного пластика вращающаяся подставка для ручек, в которой было, в каждом из четырёх отсеков по шаро-гелевой ручке четырёх разных цветов: красный, зелёный, синий, чёрный; плазменный проектор; пенал с влажными салфетками; графитовый планшет; и смартфон отечественного, российского производства. Он взял смартфон, со стола, и быстрым – привычным движением набрал комбинацию; вставленный в ухо нанодинамик, чуть слышно, издал звук похожий на звук помехи в эфире. Николай стал записывать свои размышления, чтобы потом самому себе ответить на некоторые вопросы: «Ну допустим, мы переместим свою телесную оболочку в клонов самих себя. Допустим, мы вернёмся в «свои» тела, будут ли они такими же как прежде. Какими нас запомнили наши близкие окружающие, наши семьи, наши друзья. Не будет ли это грубой подменой по отношению к самым любимым людям? Допустим, мы вернёмся таким странным образом, а что если нас начнут преследовать? Что если мы повстречаем иную форму разумных существ, и они продолжат идти по нашим следам, и что если от нашего решения вернуться домой будет зависеть судьба всего человечества и наших самых любимых близких людей? Пойдём ли мы на жертву ради спасения, и что если нам придётся делать невозможный выбор? Ведь скорее всего, в конце концов, наше собственное, каждого из нас, самосознание будет тем самым последним, кто сможет определить себя, и утвердить самосуществование в бесконечности трансформации сознания и материи – сужаясь до бесконечности в точку, и расширяясь