Человек, из Подольска!. Георгий Панкратов

которая у одного из них, по собственному признанию, зашла в тупик: жена выражает крайнюю степень недовольства. Выслушавшего с большим вниманием собеседника в финале картины (через год, стало быть) мы видим в компании этой самой жены. «Я уже месяц не изменяла», – теперь уже жалуется она, на что получает ответ: «А зря». Так зрителя подводят к мысли о морали общества, которое оценивает и клеймит отдельно взятых личностей (подразумевается, что в этом обществе измены осуждается, хотя в отдельных семьях это уже давно не так, поэтому, возможно, стоило бы подобрать более точную иллюстрацию).

      Все, что мы видим дальше – это странствия неудачника по миру тотального позитива. Общество может простить человеку многое; непримиримое к изъянам оно, тем не менее, даже слепого ставит в иерархии на ступень выше неудачника. Неудачник – это дно, это прокаженный, его избегают, боясь заразиться его неудачей – а вдруг и твое лицо после встречи с ним преобразится, и жри тогда кашу с кетчупом, да пиши на бумаге стишки дурацкие, посвященные той, которую никогда не встретишь – потому что ты неудачник, детка, why don’t I kill You?

      Неудачник может быть симпатичным, он может быть добрым, может быть смелым и сильным – все это не важно, важно только одно – он неудачник. Каким–то отдельным действием он способен удивить, впечатлить, обрадовать. Спасенная девушка удостоит героя вниманием – выслушает и поблагодарит. Но она его не полюбит, потому что – печать. Печать неудачника. Девушка тоже, кстати, выдалась символичная – фотограф, представитель самой позитивной, наверное, профессии, заглянувшая в спальный район – поглазеть, видимо, как «быдло жрет свое повидло». Она ловит мгновения в объектив, она любит жизнь и не знает печалей; в ее картине мира и неожиданные нападавшие, и неожиданный спаситель – одно и то же, между ними нет разницы.

      Нет разницы и в том, как именно, благодаря чему – своим ли силам, стечению обстоятельств или загадочному прибору по нанесению-снятию татуировок человек становится неудачником и перестает им быть. Обществу не важен процесс, для него есть только момент – как для того фотографа – миг, в котором ты сейчас. Перестав быть неудачником, герой снова нужен друзьям – без объясненья причин, где они были весь год, просто так: «Приезжай, будет весело». Теперь Димка снова с нами, давай, набирай Димку. А вот у девушки-фотографа не покатило что–то: так еще бы, фотограф нынче каждый второй. К ней, записанной в неудачницы, теперь даже и шантрапа из спального района не притронется.

      И если бы Дима, допустим, нажрался-таки в день «освобожденья» вискарем, и встретил девушку уже на следующее утро, он вряд ли подошел бы к ней. Но он еще помнит, как это. И он подходит. Вот только никакая это не история любви, в этой финальной сцене нет любви вообще ни капли, любовь – это другая галактика для мира, в котором слово «Привет», сказанное человеку, сопровождается истериками и слезами благодарности в грязном снегу, на коленях. Любовь – это запредельная, недостижимая величина, которая настолько далеко,