Анти. Татьяна Михайловна Василевская

езвычайное. И неприятное. Хорошие новости, даже самые важные, имеют обыкновение ждать. Два раза в месяц профессор Элисон Вотс читал студентам Мендарского университета естествознания лекции по микробиологии. Все сотрудники научной группы Вотса знали правило – два с половиной часа, которые длится лекция, профессор недоступен ни для звонков, ни для сообщений. Только два человека имели возможность связаться с Вотсом в это время, и только в случае крайней необходимости – Беата Пэрри, старший научный сотрудник и правая рука профессора, и няня его шестилетней дочери .

      Извинившись перед студентами, Элисон взглянул на видеофон. Сообщение было от Беаты.

      «Профессор, думаю, Вам стоит прийти сюда. Это очень важно!!!» Элисон нахмурился. Что могло произойти, во время, ничем особенно непримечательного испытания, одного из целой серии подобных, и лишь совсем немного отличающегося от остальных? И в конце сообщения три восклицательных знака! Да Беата Пэрри, самая невозмутимая, уравновешенная и не подверженная появлению эмоций особа, из всех, кого он знает. Она в жизни, вероятно, ни разу не поставила ни одного восклицательного знака, ни в одном из своих посланий, всегда кратких, четко сформулированных, излагающих суть, без каких-либо отступлений. Чувствуя волнение, Элисон взглянул на время. До конца лекции оставалось двадцать пять минут. Поборов желание закончить прямо сейчас и распрощаться, Элисон обвел взглядом аудиторию и улыбнулся.

      – Еще раз прошу прощения, за то, что отвлекся. Продолжим…

      – Беата, что там у вас?! – первым делом, после окончания лекции, набрав номер помощницы, спросил Элисон.

      – Профессор… Я не стала отправлять Вам результат исследования… Думаю, так будет лучше… Но это … даже не знаю… Вам нужно приехать в лабораторию… – голос помощницы звучал непривычно напряженно. Казалось, что она сильно нервничает, что в отношении нее вообще было крайне странно.

      – Хорошо. Скоро буду, – пообещал Элисон.

      Выйдя на улицу, он отправил сигнал аэрлайну. Через несколько секунд тот плавно опустился перед профессором.

      – В лабораторию, – скомандовал Элисон. Аэрлайн взмыл вверх и направился в заданном направлении.

      Беата и Нортон Дерл, еще один из сотрудников группы Элисона, одновременно устремились ему навстречу. Нортон, в отличие от Беаты, всегда крайне эмоционально реагирующий на все, в принципе, сейчас выглядел, и вовсе, взбудораженным и перевозбужденным.

      – Профессор!!! – как будто они специально сговорились теперь все делать одновременно, в один голос воскликнули сотрудники. Элисон заметил, что обычно бледные щеки Беаты раскраснелись. А идеально уложенная прическа растрепалась, что придало ей более живой вид и сделало даже вполне привлекательной. Но сейчас было не до оценки преображений произошедших во внешности помощницы. Элисон уже на сто процентов был уверен, что случилось что-то очень-очень серьезное.

      – Профессор… – помощница взглядом указала в сторону камеры, предназначенной для проведения исследований.

      Подойдя к прозрачной стене, Элисон увидел, в ячейках, вмонтированных в заднюю стену камеры, тела шести биоматов. Все шестеро, вне всяких сомнений, были мертвы. Маленькие бледно голубые тельца, застыли в неестественно-напряженных позах. Казалось, что все суставы их конечностей вывернуты под неестественным углом. Искусственно создаваемые существа, идентичные живым организмам, но не имевшие мозга и нервных окончаний, не могли испытывать боль и страдания, но, очевидно, то, что произошло в процессе исследования, вызвало рефлекторное сокращение мышц. Рядом с биоматами, в такой же в неподвижности застыли два высокочувствительных лабораторных робота, используемых для различных манипуляций с подопытными, требующих прямого контакта во время исследований. Застывшая за стеклом картина, в свете всего происходящего, показалась Элисону несколько жутковатой.

      – Мы использовали плазму образцов, заражённых двое суток назад. Вчера, в конце рабочего дня я ввела её подготовленным Вами образцам номер би-9 и би-10 , после чего, как мы и договаривались, они были погружены в искусственный сон. В камере был установлен режим периодичности перепадов температуры и давления. Сегодня мы взяли у би-9 и би-10 пробы крови и ввели извлеченную из нее плазму двум следующим образцам. Скорость созревания вируса сократилась до двух часов, профессор! – Беата поправила выбившуюся из причёски прядь волос, и Элисон обратил внимание, что рука, поправляющая волосы, сильно дрожит. – Мы решили провести еще один тест, так как подумали, что, возможно, произошла какая-то ошибка. Время поражения, всех без исключения систем жизнедеятельности, составило, на этот раз, тридцать четыре минуты… – Оставив в покое волосы, Беата нервно обхватила пальцами шею. Несмотря на попытки изображать внешнее спокойствие, было очевидно, что ей не по себе. – Программа проверки результатов испытания, выдала стопроцентный результат заражения, в случае распространения. И судя по показаниям приборов, процесс необратим, начиная с самого момента заражения.

      Элисон пытался переварить услышанное.

      – Их внутренности просто расползлись и превратились в желеобразную массу. Так что даже невозможно определить,