Половецкий Хан. Александр Макода

почти село, и озаряло ярко-оранжевым светом почти половину неба, а с ним и огромное степное море. За игрой невероятных красок солнца, неба и земли наблюдал Кончак. Ему нужно было хорошо обдумать все что он услышал от своего умирающего отца несколько дней назад.

      Глядя на заходящее солнце Кончак негромко сказал:

      – Прощай, мой отец Атрак. Ты был подобен солнцу, освещая наш родовой аул. Твое солнце село, а мое поднялось. Я даю слово исполнить твои наставления.

      Вдалеке послышался протяжный, одинокий волчий вой. Кончак посмотрел туда, откуда донёсся звук и закрыв глаза и сложив руки возле рта ответил таким же протяжным воем, очень похожим на волчий.

      Он вновь посмотрел на запад. Солнце полностью село и степь начала быстро погружаться во тьму. Кончак повернулся и пошел к своему аулу. Ему не хотелось идти в юрту, поэтому он шел очень неспешно, размышляя над последними словами отца:

      "Помни, сын мой, Кончак, слабость народа в его разрозненности, но сила – в единстве";

      "Не ищи ссоры с ордами наших родов, ищи с ними мира, тогда мы станем сильны";

      "Кончак – приложи силу к единению наших племен, тогда сможешь отстоять землю нашу, данную нам великим Тенгри ханом и предками нашими великими";

      Также отец говорил и о северных границах, и народе, живущем там:

      "Сила русских племен велика, их дух непреклонен. Их невозможно сломить. Они мощны телом и крепки душой. И станут они народом великим, не боящимся никого. Потому не ищи с ними ссоры, сын мой Кончак, но и не дай набрать большую силу, иначе захватят нас они, отведут к городам своим, и будем томиться в рабстве потеряв свою свободу. Не допусти такого мой сын!";

      Также говорил Атрак и об уважении к предкам:

      "Помни о нашем великом роде, идущем корнями к далекому востоку, где наши предки восходят к Тенгри хану и великому волку. Это наши предки, чти их память день и ночь, иначе падет наш род, потеряем свое имя среди других племен и исчезнет народ великих кыпчаков";

      Размышляя об этих наставлениях, Кончак и не заметил, как подошел к своей юрте. Рядом горел костер, а на шестах над ним был установлен большой казан с вареной бараниной. Молодая чага – женщина-служанка, помешивала мясо и при виде хана поклонилась.

      Кончак вошел в юрту. На коврах были расстелены персидские мягкие ткани, разукрашенные всевозможными искусным узорами. Большинство тканей и покрывал были красного и голубого света, а по краям они были украшены золотистой вышивкой. Мягкие и нежные на ощупь, они придавали чувство покоя и умиротворения, после всевозможных горестей и печалей, выпавших на жизнь степных людей.

      По краям юрты, на множестве мягких бархатных тканей лежали большие и малые подушки. Как и остальная часть внутреннего убранства, они были привезены из далека. Некоторые из подушек были пошиты умелыми мастерами из богатой Персии, другие же привезены с Китая, окрашенные в красный цвет и украшенные золотистыми нашивками с изображениями драконов, змей и ящериц.

      Внутри этого шатра царил мрак, за исключения