Несносное проклятье некроманта. Маргарита Блинова

лучшего средства от смущения, поэтому я по-хозяйски сдернула диванную подушку и положила на колени.

      – Как вообще кому-то удалось поместить вашу руку в данный сплав? – полюбопытствовала я, хватая конечность некроманта.

      Данте беспрекословно дал уложить руку на мои колени, то есть на подушку, выпил и даже не скривился, когда я попыталась повернуть запястье до характерного хруста.

      Нет, он не скривился.

      Просто посмотрел.

      Так внимательно-внимательно.

      Это был взгляд кинжального типа. Напорешься на такой, и можно начинать грустить, что помер молодым.

      – К сожалению, – едко начал собеседник, так что сразу было понятно, что ни о каком сожалении и речи быть не может, – я был в бессознательном состоянии, поэтому не запомнил процесс для дальнейшего воспроизведения и передачи потомкам. Однако, по рассеянным комментариям, звучавшим в момент моего пробуждения, могу предположить, что руку просто опустили в чан с кипящим сплавом и обдули все это дело мехами.

      – Тогда вам очень повезло, – заметила я, продолжая вертеть конечность туда-сюда.

      – Считаете? – язвительностью, прозвучавшей в его голосе, можно было умертвить небольшую семейку лабораторных мышей.

      А мне, спасибо бренди, хоть бы хны!

      – Будь вы в сознании, то, вероятнее всего, умерли бы от болевого шока.

      Данте отчего-то тяжко и протяжно выдохнул.

      – Тесса, напомню, я некромант. Я мертв от рождения.

      А вот с этим уже было не поспорить, поэтому я откинулась назад, подхватила отставленную на время осмотра выпивку и отсалютовала клиенту.

      – Ну, тогда помянем.

      Мы выпили.

      Как и положено. Не чокаясь.

      После чего в разговоре наступила пауза. Данте делал вид, что полностью сосредоточен на философском созерцании остатков бренди в бокале. Хотя я кожей чувствовала его косые взгляды, направленные на меня.

      В тишине, заглянувшей на минуточку в кабинет, можно было явственно расслышать скрип моих мыслей. Увы, но Праймусу-красавчику медведь (а может, кто похуже) на ухо наступил.

      – Как ваши успехи?

      Кельвин приблизился и встал над душой, чем сильно нервировал алкоголь, стремительно забиравший бразды правления.

      – Я в процессе…

      – И как называется данная стадия? – с нотками угрозы промурлыкал Палач, склоняясь к моему плечу.

      «Этот парень легко мог бы сколотить состояние, озвучивая злодеев, – влез со своим комментарием Азра. – Я серьезно! Такая жуть. Аж мурашки по ободку побежали».

      – Созерцательная, – отбрила я.

      – Созерцательная? – с улыбкой переспросил палач, но почему-то стало страшно. – Я-то, грешным делом, подумал «споить и склонить».

      Я подвисла, пытаясь понять, как в данном случае будет правильно – склонятельная стадия или все же споительная? Начакательная? Подпоительная?

      Пока я мысленно воевала с прилагательными, глава отделения некромантов устало посмотрел на брата.

      – Кельвин, ты что хотел?

      – Совет