.

утром Иден сидела рядом с Эйнсли в комнате ожидания детской больницы. По другую сторону от Эйнсли дремал Купер, прислонившись к плечу матери.

      – Он и в машине спал, – заметила Иден. Ей было непривычно видеть своего веселого, энергичного племянника таким вялым.

      Эйнсли кивнула:

      – Это из-за обезболивающих таблеток. Доктор предупреждал, что они вызывают сонливость.

      – Точно. Ты как-то об этом упоминала.

      – Ты не рассказала мне о своей вчерашней встрече с… Блэйном. – Эйнсли часто заморгала.

      Иден закатила глаза:

      – Почему ты произнесла его имя таким тоном?

      – Мне просто захотелось тебя подразнить, – захихикала Эйнсли. – Я знаю, что ты его ненавидишь.

      – А ты разве нет? – Иден смерила кузину пристальным взглядом: – Уверена, ты помнишь, что он использовал твоего ребенка против тебя.

      Эйнсли пожала плечами:

      – Я не могу сказать, что испытываю симпатию к Блэйну, но и ненависти к нему я тоже не испытываю. Если бы мне снова пришлось делать выбор, я все равно предпочла бы сына музыкальной карьере.

      Иден покачала головой:

      – Ты такая же великодушная, как тетя Мими.

      – А ты такая же дерзкая, как твоя мама, – подмигнула ей Эйнсли. – Но может, ты все-таки расскажешь, как прошла твоя встреча с Блэйном? – Я не хочу об этом говорить. – Она не собиралась признаваться кузине, что большую часть встречи украдкой любовалась Блэйном и вспоминала, как хорош он был в постели.

      – Да ладно тебе. – Эйнсли толкнула ее локтем в бок. – По крайней мере, скажи, согласилась ли ты на него работать?

      Иден вздохнула:

      – Я попросила его дать мне время на раздумья. Но…

      Громкий женский голос позвал Купера, избавив ее от необходимости продолжать. Эйнсли помахала рукой медсестре, и они с Иден помогли Куперу войти в смотровой кабинет и сесть на кушетку.

      Через пару минут в кабинет вошла доктор Селия Фордхэм, хрупкая миниатюрная брюнетка, с волосами, собранными в низкий узел. Поправив очки, она спросила:

      – Как ты себя чувствуешь, Купер?

      – Нога чешется, – пробурчал он.

      Доктор Фордхэм потрепала его по плечу и улыбнулась:

      – Болит?

      – Да. Как долго мне еще носить этот дурацкий гипс?

      – Твоя нога полностью заживет только через шесть недель.

      Глаза Купера округлились.

      – Шесть недель? Но к тому времени уже закончится отбор в бейсбольную команду!

      Доктор Фордхэм повернулась лицом к Эйнсли:

      – Отбор?

      – Да. Он очень хочет попасть в школьную команду. Последние два года он только об этом и говорит.

      Купер кивнул:

      – Поэтому мне нужно поскорее избавиться от гипса.

      Доктор посмотрела на него с сочувствием:

      – Мне жаль, Купер. Чтобы кость срослась, тебе придется шесть недель походить в гипсе.

      На его глаза навернулись слезы.

      – Я мечтаю играть в школьной команде. Я целую вечность ждал этого отбора.

      Эйнсли подошла к своему сыну и положила руки ему на плечи.

      – Доктор,