Допра. Книга 3. Уже не игра. Леарок Танн

голову и быстро что-то затараторил.

      Слышу, Хет давится от смеха. Возмущённо зыркаю на него, но ассасин никак не реагирует, а только советует:

      – Биргус включи, Ку-ун-тук…

      Лингвотрон системы Биргус – одно из улучшений игровых скафандров, которые доприйцы устанавливают у неписей, разумеется, за луксы. Принцип его работы заключается в том, что в радиусе десяти шагов произнесенные мной слова устройство переводит в мыслеобразы и передаёт собеседникам смысл сказанного. В обратную сторону это так же работает. Биргус захватывает речь окружающих в обозначенной области, переводит в мыслеобразы и транслирует мне в сознание. При этом если собеседников несколько, то я слышу разные голоса, синхронизированные с артикуляцией видимой части речевого аппарата.

      – А чего сам не включишь, – упрекаю ассасина.

      По сути, чтобы понимать собеседников в радиусе десяти шагов достаточно одного работающего лингвотрона.

      – А у меня его нет. – Хет пожимает плечами. – У меня всё устроено иначе. Давай уже, ответь им что-нибудь, а то у шамана от усердия сейчас пена изо рта пойдёт.

      Коротышка в перьях, которого Хет назвал шаманом, без конца что-то бормочет, указывая метёлкой из перьев то на меня, то на чучело, то на скалу-блюдце. Включаю Биргус, и понимаю, что Ку-ун-тук на их языке сходно по смыслу с «двигающий горы». Шаман просит пощадить их и не менять местами небо и землю, объясняет, что чучело из веток и глины у скалы – это идол, установленный в мою честь. Теперь это место священно и приходят сюда коротышки, чтобы воздать хвалу Великому Ку-ун-туку, пришедшему с неба, и принести кровавые жертвы, дабы задобрить могучее божество.

      – Моё имя Сангок. Мы как раз явились, чтобы провести обряд в твою честь, Великий Ку-ун-тук, и рады что ты лично будешь на нём присутствовать, – лопочет шаман. – Для жертвы выбрали самое лучшее животное. Великий Ку-ун-тук останется довольным.

      Хет почти перегибается от смеха, чем меня жутко нервирует.

      – А что, похож, – кивает ассасин в сторону идола, – а руки такие длинные, наверняка, потому, что в них у тебя мечи.

      Тем временем дикари подводят к алтарю крупного уртука. Видно, что это молодое и сильное животное. Невольно залюбовался его грацией. Под гладкой коричневой кожей существа перекатываются узлы сухих мышц, длинные верхние клыки, выступающие далеко за нижнюю челюсть, сияют ослепительной белизной, а в ярко-жёлтых глазах светится разум. На какой-то миг существо мне кажется сообразительнее, чем его хозяева. Урток послушно идёт за своими палачами, и безропотно ложится на алтарь. Палачи заносят над животным узловатые дубинки, но за миг до того, как шаман даёт отмашку на убийство, останавливаю обряд.

      – Подожди! Мне не нужна жертва…

      Шаман непонимающе моргает.

      – Как это не нужна? Всем известно, что Боги любят жертвы!

      – Осторожно, – шепчет Хет так тихо, что расслышать его смог только я, – а то быстро превратишься из божества в жертву. Не надо их расстраивать.

      – Я имею