Ход Вивисектора. Константин Миг

голосу спокойствие, наконец, промолвил Дион. – Ты хотел поговорить со мной о чём-то ещё…

      – Да, хотел, – подтвердил старик. – Помнишь мою недавнюю речь? Я уверен, многие посмеются над ней, но только не ты. Тебе она понравилась, не так ли?

      – Быть может…

      – Нет, так и есть! – подняв указательный палец, заметил Фреом. – Я видел, что ты слушал внимательно, и это не было жестом вежливости. Это было искренне.

      – Ты говорил правильные вещи. Так что с того? Ты хотел обсудить своё выступление?

      – Нет, разумеется! За кого ты меня принимаешь? – шутливо возмутился правитель. – Из моего выступления я лишь хочу подчеркнуть слова о потере себя. Ты должен помнить о них особенно хорошо.

      – Ты говоришь так, что у меня создаётся впечатление, что ты боишься, – не отрывая глаз от лица Фреома, проговорил Дион.

      – Да, ты прав, – кивнул старик. – И на мою тревогу есть причины. Сказать, какие? Может, тебе будет неприятно, но я должен сказать всё, что думаю перед предстоящими испытаниями. Давай вспомним случай, имевший место быть пару лет назад…

      – Не надо, – попросил юноша. Фреом удивлённо повёл бровями.

      – Я так и знал. Ты не хочешь выслушать меня? Тебе больно?

      – Да, и стыдно, – признался Дион.

      – Терпи, – вдруг строго приказал правитель, и его племянник замолчал. После короткой паузы, старик продолжил:

      – Твоя любовь к человеку тогда встала многим поперёк горла. Ты проявил слабость, свойственную неразумным детям, приведя сюда ту малышку. Тобой руководило слепое чувство, и именно твоя склонность к тонким материям волнует меня. Она может погубить.

      – То есть, – чуть склонив голову, промолвил Дион, – Ты считаешь, что с моей стороны было ребячеством, прости за тавтологию, привести сюда больного ребёнка? В место, где его могли вылечить? Да, его мать была человеком, но что плохого в том, что мне захотелось помочь нуждающимся?

      – Ничего, – ухмыльнулся Фреом. – Ничего, если забыть о некоторых моментах. Во-первых ты подставил пилота челнока, его наказали после того случая. А, во-вторых, ребёнку ты решил помочь не из-за великого чувства милосердия, а лишь из-за собственной выгоды. Будешь спорить? Не стоит, ведь мне всё известно. Ты был влюблён в мать той девочки и, спасая её чадо, надеялся выстроить тропу к сердцу женщины.

      – Ложь! – вдруг вспыхнул Дион, невольно сжав кулаки.

      – Разве? Значит, я ошибся, – снова ухмыльнулся Фреом. Его улыбка ещё больше взбесила юношу.

      – Я любил её, – с трудом подавив гнев, ответствовал Дион.

      – Нет, ты был очарован её красотой. Тобой овладела не любовь, а влюблённость, ведь сейчас ты уже позабыл о ней. Это разные чувства, похожие друг на друга. Ты поступал тогда лицемерно, ведь за внешними благими побуждениями скрывался собственный интерес. Интерес к очаровательной девушке, – вдруг легко стукнув костяшкой указательного пальца о стол, промолвил старик. Он снова ухмыльнулся, глядя на племянника, зардевшегося и уронившего взгляд к ногам правителя. В мыслях юноши клубились