Цвет боли: латекс. Эва Хансен

вытащить голенькую Бритт из пены и использовать как заложницу.

      Ларс согласился, что в словах жены есть резон.

      – Ты думаешь, дверь была открыта и Бритт все просто показалось?

      Линн рассуждала словно сама с собой, прекрасно понимая, что Ларс все ее рассуждения слышит, хотя внимательно смотрит на дорогу.

      – Нет, может, это сам Густав закрыл? Он-то знал, что замок снаружи, а не внутри, как обычно. Где они начали разговор, не в спальне же и не в комнате с распятием? Он пустил убийц в дом, потому что не боялся их, значит, и первые слова произнесены внизу. Думаю, когда поднялись наверх, беседа уже шла на повышенных тонах, ведь они даже не услышали Бритт в ванной.

      – А кто тогда открыл?

      – Ты помнишь замок в их ванной? Его переделывал сам Густав.

      – Конечно, не помню! – усмехнулся Ларс.

      Его легкий сарказм не смутил Линн, она стояла на своем:

      – Там все наоборот – положение открыто и закрыто перепутаны. Если ее крики или шум фена все же услышали, то убийцы могли повернуть замок уже намеренно, не подозревая, что открывают, а не закрывают, понимаешь?

      – Линн, тебе нужно быть следователем. Или хотя бы консультантом, знаешь, существуют такие умники, которые приходят, оглядывают место преступления и объясняют следователям, что те кретины, потому что не заметили половины деталей и улик. А если серьезно, расскажи это все Дагу, твоя версия имеет право быть.

      – Сам своему Дагу и расскажи! Он передал дело надутому индюку Петерсону, который только и делает, что ходит по дому с плетью и пытается нанести себе увечья.

      – Зачем?! – обомлел Ларс.

      – Играет в БДСМ.

      На следующий день Ларс действительно изложил соображения жены Вангеру. Тот немного посидел, задумчиво покусывая губу, потом кивнул:

      – Всегда говорил, что твоей жене нужно быть если не следователем, то консультантом. Знаешь, существуют такие умники, которые…

      – … приходят, оглядывают место преступления и объясняют следователям, что те кретины, потому что не заметили половины деталей и улик! Я вчера именно так ей и сказал, – рассмеялся Ларс. – Но пока она еще не консультант, пусть хотя бы выдвигает идеи. Воспользуешься? Хотя, думаю, она не много добавит в картину произошедшего.

      – Ясно, что искать нужно не брошенных любовниц, как предложил Лайф, а кого-то из прошлого Густава. Оно может сказываться и сейчас…

      Пока Ларс с грустью думал, что его собственные грехи молодости до сих пор не дают покоя, сказываясь на отношениях с Линн, Вангер открыл сейф, достал оттуда небольшую тетрадь, страницы которой сплошь исписаны мелким почерком, и протянул Ларсу:

      – Ты знаешь почерк Густава? Это он писал?

      Тот пригляделся, пожал плечами:

      – Я всего пару раз видел записи Густава. Кажется, похоже. У Бритт спроси.

      – Я ей показывал. Не тетрадь – листок. Она не знает. Возьми себе, только не показывай ни Бритт, ни Линн.

      – Но Бритт его вдова, если это записи Густава, это ее собственность.

      Вангер почти