Спасти Спасителя. Михаил Русов

на выставке в музее был, ну это новой, немецкой кажется.

      – Да.

      – Картину там ночью украли. Из этой самой экспозиции. Неустойка по договору предусмотрена огромная. Директриса музея в истерике бьется. Прошу тебя в качестве личного одолжения: подключись к ребятам из отдела по хищению художественных ценностей. Они старательные, но уж очень неопытные.

      – Дело об убийстве кавказцев заберете? – решил воспользоваться ситуацией Алексей.

      – Да уж придется. Тут родители подозреваемых все начальство подняли на ноги. Сам буду разбираться. Отправляйся в музей сейчас же, пожалуйста.

      В холле музея Нилова ждал лейтенант Волков из отдела хищения художественных ценностей. Молодой, невысокий, плотный парень с умным цепким взглядом оставил хорошее впечатление. Он коротко и толково обрисовал ситуацию.

      К ним подошел пожилой человек с аккуратно подстриженной бородкой. Это был научный сотрудник музея, курировавшим немецкую выставку живописи. Алексей попросил его показать место преступления.

      Он шел за ним по залам музея все с нарастающей тревогой: «Какую же картину похитили?»

      Они вошли в последний зал. Рама, так хорошо знакомая ему, зияла рваной дырой.

      «Господи, – почти вслух пробормотал Алексей. – Господи, за что?»

      – Вот здесь она находилась, – развел руками искусствовед. – Чудесная работа. Изумительная экспрессия, столько выразительности. Очень редкий экземпляр…

      В голове Алексея мелькнула безумная мысль: «Они ушли. Петр и Иосиф понесли его тело, Магдалина увела ослабевшую от горя Мать. Они просто ушли …». На мгновение ему показалось, что и он стоит под белесо-голубым небом на Голгофе. А за его спиной – опустевший крест.

      Искусствовед с недоумением посмотрел на Алексея.

      – Что с вами?

      Тот встряхнул головой и стал задавать вопросы: «Это была самая дорогая картина в экспозиции?»

      –Пожалуй, нет, на выставке есть несколько равноценных.

      –Почему она висела здесь одна?

      – Ну, вы понимаете, такая пронзительная работа. Соседство других полотен могло исказить впечатление от нее.

      – А как работает охранная система? – спросил Алексей.

      Собеседник отвел взгляд.

      – Вы понимаете, у нас никогда не было краж, понимаете, никогда, со дня создания музея. Даже попыток не было. Никому не могло даже в голову прийти такое, – объяснял искусствовед.

      Алексей уже не слушал его оправдания. Как и при раскрытии любого преступления, время работало против них. Он вернулся в холл.

      – 

      Ну, докладывай? – сказал Алексей лейтенанту.

      Тот выяснил, что следов никаких нет, так как полы тщательно вымыли утром, перед открытием музея. Уборщица и заметила пропажу, когда захотел протереть пыль с рамы.

      Холст вырезали тупым, коротким ножом, похожим на перочинный. Отпечатки пальцев снять невозможно: рама покрыта сложнейшей резьбой. Следов внешнего проникновения нет. Вероятнее всего вынесли