Грабь награбленное. Марина Серова

как раз проезжали мимо кафе, в котором и можно было пообедать.

      Киря определенно был голоден, потому что указал официанту на четыре или пять наименований в меню. Я обошлась порцией салата и курицей-гриль. Когда на лице Владимира появились первые признаки сытости – румянец, легкая испарина, – я приступила к осуществлению задуманного.

      – Экспертизу обгоревшей бумажки можешь организовать?

      – Это смотря как попросишь, – с хитрой улыбочкой отшучивался Кирьянов.

      – Польку-барыню перед вами не станцевать, ваше величество? – Я встала, собираясь исполнить какое-нибудь незамысловатое па.

      Кирьянов даже поперхнулся, потому что отлично знал мой характер – не обращая внимания на посетителей, я могла сплясать здесь не только польку-барыню, но и сделать колесо. Киря опасливо оглядывался, боясь встретиться с кем-нибудь из подчиненных.

      – Тихо, тихо, Танюха, не буянь, – почти скороговоркой протараторил он, – давай по порядку. Что за бумажка?

      Я в двух словах рассказала Владимиру о деле Сурковой. Он согласился с моим суждением о том, что сжигают только записи, содержание которых хотят скрыть, и одобрительно закивал головой.

      – Есть одна проблемка, – задумавшись, протянул Киря.

      – Какая?

      – У экспертов сейчас работы полно. Завал просто. Поэтому насчет сроков я тебе ничего обещать не…

      – Э-э-э…. Это ты брось! – перебила я его. – Знаешь же, что у меня все дела срочные!

      – Тань, это не от меня зависит!

      – Ты пойми, у человека мать пропала, – я стала давить на жалость. И потом, он имел связи, которые могли помочь договориться о чем угодно.

      – Да понимаю я все. Девчонки сейчас злые ходят, им недавно от шефа влетело, поэтому трудно будет их уговорить. Если подмазать… – Кирьянов вопросительно посмотрел на меня.

      – Вова, ну что ты! Конечно, только пусть поторопятся! – Я открыла кошелек и достала несколько сотенных купюр. – К вечеру сделают?

      – В принципе впереди полдня…

      Теперь можно надеяться, что мою просьбу выполнят быстро. В ментовке тоже работают люди, и они, как и все остальные, любят подарки, становятся после них добрее и уступчивей. Особую роль здесь играло то, что в составе экспертной группы были одни женщины, и подарок из рук подполковника, тем более такого красавца, как Киря, был им вдвойне приятен.

      Ни мне, ни Кирьянову не хотелось заканчивать разговор на этой ноте, поэтому мы стали просто болтать о том о сем.

      – Как твои карапузы? – спросила я.

      Владимир обожал своих детей и в течение получаса перечислял их достоинства. Я от души нахохоталась, слушая рассказы о проказах Кириного потомства.

      – Я тебе позвоню, – сказал Кирьянов на выходе из кафе.

      – Попробуй поступить иначе! – отчеканила я с нарочитой строгостью.

      Говорят, нет ничего хуже, чем ждать и догонять. Догонять мне часто приходится – профессия к этому располагает, и не сказала бы, что это самое худшее. А вот часы ожидания Кириного звонка оказались самым тяжким испытанием