Аптекарь Освенцима. Неизвестная история Виктора Капезиуса. Патрисия Познер

гражданами страны только христиан, а права на собственность (и права в целом) евреев, оставшихся без гражданства, сильно урезали. В 1940 году маршал Антонеску приступил к «румынизации» – программе, похожей на ариизацию Гитлера. На пути к окончательному изгнанию евреев из страны, государство конфисковало еврейский капитал и распределило его между румынами.

      Некоторые коллеги и друзья Капезиуса были ярыми сторонниками новой волны антисемитизма. Учитель естествознания, которого Капезиус «уважал», принял взгляды национал-социалистов, пропагандирующие, что этнических немцев надо было защищать от «низших народов»[61]. Роланд Альберт, друг Капезиуса, присоединился к неофашистскому ополчению в 1940 году, когда Антонеску пришел к власти. Вскоре он слово в слово повторял все эти ужасные вещи в отношении евреев и живших в Румынии цыган и армян. «К сожалению, огромное количество городских и деревенских сумасшедших, идиотов и слабаков того или иного вида отравляют нашу кровь» – говорил Альберт[62].

      В новой Румынии друзья могли поругаться и из-за казалось бы незначительных вещей. Альберт вспоминал, что как-то они с Капезиусом зашли на чердак, где был граммофон.

      – У тебя есть что-нибудь из классики? – спросил Альберт. – Шуберт или Бетховен?

      – Нет, я бы лучше послушал чарльстон или вальсы Штрауса, – ответил Капезиус.

      – Филистер, – сказал Альберт, совершенно серьезно[63].

      Позже он рассказал журналисту, что эта музыка «показывает главную разницу между нами и жидами. <…> Этот джаз, эта американская «асфальтовая музыка», они отравляют мир <…> и эта негритянская музыка»[64].

      Не известно, принял ли молодой Капезиус, разъезжающий по стране с заказами Farben/Bayer, взгляды и предубеждения своих друзей и педагогов. Учитывая культурную и историческую атмосферу, в которой росли, учились, жили и работали этнические немцы вроде Капезиуса, неприязненное отношение к евреям – лучшее, на что можно было надеяться. Позже Капезиус утверждал, что «никогда не относился к евреям враждебно»[65]. Какими бы ни были его чувства, он мудро ставил работу на первое место. Двое его первых наставников в Farben были евреями, но обоим пришлось покинуть компанию в 1939 году из-за Нюрнбергского расового закона[66]. Многие врачи, фармацевты и хозяева фабрик, с которыми Капезиус сотрудничал от имени Farben/Bayer, были евреями. И никто никогда не жаловался на антисемитизм с его стороны.

      На самом деле, клиенты-евреи составляли немалую долю прибыли Капезиуса. Его целенаправленность побеждала любое недовольство, которое могли бы вызвать клиенты-евреи. Когда Йозеф Глюк, текстильный мануфактурщик и еврей, пожаловался в франкфуртский штаб Farben, что заказанные красители сильно задерживаются, Капезиус приехал к нему лично. Он разобрался в проблеме и после пристально следил за этой точкой, чтобы точно знать, что Глюк всем доволен.

61

Интервью Капезиуса в: Schlesak, The Druggist of Auschwitz, Hardcover Edition, 271.

62

Интервью Капезиуса в: Schlesak, The Druggist of Auschwitz, Hardcover Edition, 271.

63

Интервью Роланда Альберта в: Schlesak, The Druggist of Auschwitz, Hardcover Edition, 235.

64

Интервью Роланда Альберта в: Schlesak, The Druggist of Auschwitz, Hardcover Edition, 236.

65

Интервью Капезиуса в: Schlesak, The Druggist of Auschwitz, Kindle Edition, 1580 of 5519.

66

Это были доктор Алехандро Бардену (ранее – Ротбарт) и доктор Моритц Шеерер.

Письмо Виктора Капезиуса 12 мая 1947 года, см. Spruchkammer des Interniertenlagers 74, Article/Case 895/J/74/1213, раздел о: Klageschrift 2 мая 1947 года, 2 страницы, Архив Баден-Вюртемберга, 1–4.