Азбука спасения. Том 1. Инок Никодим

каким образом там же и мрак? Видишь ли, что он гораздо ужаснее здешнего? Он не угасает, потому и называется неугасаемым. Представим же, какое мучение быть сожигаемым непрестанно, находиться во мраке, постоянно испускать вопли, скрежетать зубами и не быть услышанным? Каково быть сожигаемым вместе с убийцами всей вселенной, ничего не видеть и не быть видимым, но среди такого множества людей считать себя одиноким? Ибо мрак и отсутствие света не дозволят нам распознавать даже ближних, но каждый будет в таком состоянии, как будто бы он страдал один.

      Из ада никого не выпускают, и заключенные там вечно горят в огне и претерпевают такое мучение, которое и описать невозможно. Один день мрака (в аду) ужаснее всех зол жизни. Сошедши во ад, где никто не может исповедаться (Пс. 6:6) и откуда уже никто не освободит нас… уже будет необходимо в стеснении и глубоком мраке и при полном отсутствии утешителей терпеть бесконечное наказание и быть несожигаемой пищей для всепожирающего пламени. Самая угроза геенною не менее обетования Царства Небесного показывает Божие человеколюбие. Если бы Он не угрожал геенною, то не скоро можно было бы достигнуть небесных благ. Одно обетование благ недостаточно для побуждения к добродетели, если не имеющих усердия к ней не поощряет и страх наказания.

      Геенны мы должны бояться и страшиться не ради того неугасимого огня, страшных наказаний и нескончаемых мучений, но потому, что оскорбляем столь благого Господа и становимся недостойными Его благоволения, как и в Царство спешить надобно нам из любви к Нему, дабы наслаждаться Его благодатью. Не напрасно Бог угрожает нам геенною и через это делает ее несомненною, но, чтобы страхом сделать нас лучшими. Не будем отвергать (веры в геенну), чтобы нам не впасть в нее, – ведь неверующий делается более беспечным, а беспечный непременно попадет в нее. Если кто не верит, что есть геенна, тот, видя халдейскую пещь, пусть через настоящее уверится в будущем и убоится не пещи нищеты, но пещи греха. Грех есть пламень и мучение, а нищета – роса и прохлада. В греховной пещи предстоит диавол, а в пещи нищеты – Ангелы, отражающие пламень.

      Как сосланные в рудники отдаются под власть людей немилостивых и не могут видеть никого из своих домашних и друзей, а только видят своих надзирателей, так будет и тогда, и еще не так, а несравненно хуже. Здесь еще можно прибегнуть к царю и умолить его, и таким образом снять с осужденного оковы, а там это уже невозможно. Если никакое слово не может выразить и тех лютых страданий, какие терпят люди, сжигаемые здесь, то тем более неизобразимы страдания мучимых там (в аду). Здесь, по крайней мере, все страдание оканчивается в несколько минут, а там палимый грешник вечно горит, но не сгорает.

      Умоляю вас, сокрушимся сердцем, слыша слово о геенне. Поистине нет ничего сладостнее этой беседы, по тому самому, что нет ничего горше самой геенны. Но как же, спросишь ты, может быть сладостна беседа о геенне? Потому именно, что не сладко низринуться в геенну, а напоминания о ней, кажущиеся несносными, предохраняют нас от этого бедствия. Кроме