Дорогой мой человек. Татьяна Оболенская

моего доверия. Ну? – он легонько тряхнул Асю.

      – Есть, – пискнула она и испугано замолчала.

      – Ну? – напрягся Дима. – Говори!

      – Мне не восемнадцать лет, – чуть слышно прошептала Ася.

      – А сколько? – встрепенулся Дима.

      – Шестнадцать, – огорошила его маленькая «распутница», – и стыдливо уткнулась ему в плечо.

      – Сколько?! – Дима вскочил с кровати, ринулся на кухню и вернулся уже с початой бутылкой водки, плеснул немного в стакан и залпом выпил.

      – Охренеть! Растление малолетних, восемь лет лагерей! – вынес он себе приговор, налил еще раз полстакана и снова выпил. – Убить тебя мало, зараза, маленькая!

      – Мы никому ничего не скажем, – несмело внесла предложение Ася, покусывая губы, виновато поглядывая на него.

      – Аська, что мы творим! – громыхал Дима. – А я тоже дурак, повелся! Ведь чувствовал какой-то подвох, с самого начала чувствовал! Еще когда на берегу поцеловал тебя, сразу понял, что целоваться ты не умеешь. Значит, малолетка. Дурак! Какой же я дурак! Это же надо так влипнуть! Шестнадцать лет! Да, это же совсем девчонка!

      Он еще пол часа бушевал, сердито поглядывая на притихшую Асю, потом махнул рукой и рассмеялся.

      – Ну, что теперь делать, малыш? – он наклонился и нежно поцеловал в висок. – Нужно признать прискорбный факт: твоя девственность безвозвратно потеряна, растление малолетних произошло, и исправить в данной ситуации уже ничего нельзя, – он рассеянно пожал плечами. – Единственное сейчас разумное решение вернуться в постель и все повторить, а то ты с перепугу, наверное, ничего и не почувствовала кроме боли, – внес предложение Дима и выжидающе посмотрел на Асю. – Ты как?

      Ася смущенно натянула покрывало до подбородка, лицо у нее пылало.

      – Я тебе испачкала простынь, – тихо проговорила Ася, не поднимая глаз – она в крови.

      Дима небрежно махнул рукой.

      – К черту, простынь, малыш! Нашла, о чем беспокоиться! Сейчас поменяем белье, а завтра закинем в стиральную машину.

      Он раздвинул створки большого шкафа-купе, достал с полки комплект чистого белья.

      – Аська, брысь с кровати, сейчас поменяем простынь, – приказал он.

      Ася осторожно сползла с кровати, стыдливо прикрываясь покрывалом.

      – Мне нужно в душ, – смущенно пролепетала она, боясь поднять на него глаза.

      – Следующая дверь за спальней, – проговорил Дима, не прекращая застилать кровать шелковой простыней кофейного цвета. – Держи оно чистое, – он метнул Асе белоснежное большое, банное полотенце. – Чистый халат висит в ванной, – крикнул он ей вдогонку.

      Когда Ася вернулась из душа, «ложе любви» уже было готово. Она растерянно остановилась в дверях. Лицо у нее пылало. В голове неожиданно всплыла детская, дурацкая реплика «И хочется, и колется».

      – Аська, иди ко мне, – глухим голосом проговорил Дима и протянул руку. – Я хочу тебя до потери сознания, сейчас сдохну, если не возьму тебя еще раз. – Презерватив то у меня был только один, – неожиданно