.

Джеймса, Джин, помнилась Александру так отчетливо, словно они виделись только вчера. Эта изящная, как статуэтка, не по годам развитая десятилетняя девочка смотрела на него с обожанием, твердила, что любит его и всегда будет любить. Теперь ей уже шестнадцать – самое время для обручения. Когда он вернется из экспедиции, Джин как раз достигнет восемнадцати лет – брачного возраста.

      Одолжив на время лошадь, Александр прискакал в Кинросс в воскресенье днем и первым делом нанес визит дяде Джеймсу. И был принят с нескрываемым отвращением.

      – А ты все такой же беспутный, Александр, – процедил Джеймс, впуская гостя в комнату и требуя принести им чаю. – Мне пришлось за свои кровные хоронить твоего отца – ты же исчез неведомо куда.

      – Благодарю за деликатность, сэр, – невозмутимо отозвался Александр. – Во сколько обошлись похороны?

      – В целых пять фунтов – едва наскреб столько.

      Александр выудил монеты из кармана обшитой бахромой кожаной куртки:

      – Вот вам шесть, лишний фунт за хлопоты. И давно он умер?

      – Год назад.

      – Нелепо, должно быть, надеяться, что и старикан Мюррей последовал за Дунканом в ад?

      – Мерзавец ты, Александр, и богохульник. И всегда был таким. Слава богу, ты мне не родня.

      – Это вам Мюррей сказал? Или Дункан?

      – Мой брат унес свой позор в могилу. Доктор Мюррей сказал мне на похоронах – кто-то же должен был узнать правду.

      В эту минуту в гостиную вошла Джин, неся поднос с чаем и кексом. Ах, как она похорошела! Точно такой и представлял ее себе Александр – с пушистыми ресницами и аквамариновыми глазами Гонории Браун. Но он правильно поступил, не желая обманываться: Джин даже не узнала его и уж тем более не вспомнила свои обещания любить его всю жизнь. По Александру она скользнула беглым равнодушным взглядом и тут же выпорхнула из комнаты. Ее можно понять: он заметно изменился. Значит, остается предложить сделку.

      – Я приехал просить руки Джин, – сообщил он.

      – Шутишь?

      – Ничуть. Я прошу Джин оказать мне честь стать моей женой. Да, я знаю, что она еще слишком молода. Но я готов ждать.

      – Не дождешься! – выпалил Джеймс, у которого разгорелись глаза. – Отдать дочь ублюдку? Да я скорее выдам ее за анабаптиста!

      Александру удалось подавить гнев.

      – Правду знаем только мы с вами и старик Мюррей, так о чем тревожиться? А я скоро разбогатею.

      – Чушь! Где ты болтался?

      – Работал подручным кочегара в Глазго.

      – Это так ты рассчитываешь разбогатеть?

      – Нет, у меня есть про запас еще кое-что… – начал Александр, собираясь рассказать Джеймсу про золото. Тогда-то он заткнется!

      Но терпение Джеймса уже лопнуло. Он вскочил, подбежал к двери, рывком распахнул ее и указал на улицу:

      – Убирайся вон сию же минуту, Александр как-там-тебя! Ни Джин, ни другую девушку из Кинросса ты не получишь! Только попробуй – и мы с доктором Мюрреем живо поставим