Мальчик, который заставил мир исчезнуть. Бен Миллер

вышел вперёд и, незаметно для Шелли вытащив из кармана свою резинку, зловеще ухмыльнулся Харрисону.

      Вот тогда-то Харрисон разбушевался по-настоящему.

      – ЭТО САМАЯ УЖАСНАЯ ВЕЧЕРИНКА НА СВЕТЕ! – прогорланил он, бегая по комнате и пиная подушки, как футбольные мячи. – И ВЫ ДУРАЦКИЙ АСТРОНАВТ!

      – А ну-ка угомонись, – сказала Шелли, сама становясь всё злее.

      – НЕНАВИЖУ ВАС! – рявкнул Харрисон. – Я БЫ ХОТЕЛ ВАС ЗАСУНУТЬ В ЧЁРНУЮ ДЫРУ! Я БЫ ХОТЕЛ ВСЁ ЗАСУНУТЬ В ЧЁРНУЮ ДЫРУ!

      – ДА МНЕ ПЛЕВАТЬ! – во весь голос проревела Шелли.

      Харрисон так удивился, что на него кричат, что немедленно умолк и замер.

      – ДУМАЕШЬ, МНЕ ОХОТА ЭТО ДЕЛАТЬ? – взвыла Шелли. – ДУМАЕШЬ, Я ХОЧУ ИЗОБРАЖАТЬ ИЗ СЕБЯ АСТРОНАВТА? Я ХОЧУ БЫТЬ АСТРОНОМОМ, А НЕ ДЕТСКИМ АНИМАТОРОМ!

      В комнате воцарилась тишина, дети сидели с разинутыми ртами. Шелли вела себя совершенно не так, как полагается взрослым!

      – Вы не настоящий астронавт? – спросил Маркус Доун.

      – КОНЕЧНО, НЕТ! – крикнула Шелли. – КАК И ВЫ НЕ НАСТОЯЩИЕ РАКЕТЫ, ПЛАНЕТЫ, ЗВЁЗДЫ И… АНГЕЛЫ!

      Кэти Броад расплакалась.

      – Ладно! Ладно! – сказала Шелли, осознавая, что ситуация выходит из-под контроля. – Простите. Просто… на меня много всего навалилось в последнее время.

      Персефона Бринкуотер приобняла всё ещё рыдающую Кэти Броад.

      Шелли глубоко вдохнула и начала заново.

      – Ну давайте, поиграем в разные весёлые игры, – сказала она как ни в чём не бывало. – А потом… потом мы поедим вкусненький праздничный торт.

      Конечно, праздник уже был испорчен. Они всё-таки поиграли в Приколи Спутник на Околоземную Орбиту, но Харрисон проткнул Международную космическую станцию насквозь и выбыл из игры. Потом они поиграли в Нарасти Нейтронную Звезду, и каждому досталась игрушка – кроме Харрисона. Наконец, они поиграли в Спящие Сверхновые, и Шелли поймала Харрисона на том, что он расчёсывал экзему вместо того, чтобы лежать смирно, и взорвала его, так что остаток игры ему пришлось сидеть в сторонке.

      Гектор Брум при этом не переставал щёлкать своей резинкой, сверля Харрисона угрожающим взглядом.

      К тому времени, как они были готовы чем-нибудь угоститься, Харрисон пребывал, в Очень Плохом Настроении. А потом ситуация из скверной превратилась в катастрофическую.

      – Харрисон! Прости, но тебе это нельзя, – окликнула Шелли, когда дети расхватали по куску праздничного торта.

      – Почему? – спросил Харрисон, глядя, как остальные поглощают аппетитного вида торт.

      – Кэти говорит, что у тебя аллергия на молоко, – сказала Шелли. – А в этом торте есть молоко, так что ты остаёшься без торта.

      – Мне всё равно, я его съем! – заявил Харрисон, хватая кусок.

      – А вот и нет! – ответила Шелли. – А ну отойди от торта!

      – АУ-У-У! – взвыл Харрисон. Его шее внезапно сделалось ужасно горячо! Он развернулся и увидел Гектора. Он щёлкнул Харрисона своей резинкой!

      – Тут всё в порядке? – спросила мама Гектора, прерывая эту сцену