Родная кровь. Anne Dar

поведение всё же могло быть воспринято им за адекватное: может быть он всё-таки мог решить, что таким образом я просто хотела напомнить ему о наличии ребёнка в салоне?.. Хотя чего я на самом деле могла хотеть от этого парня – я так и не поняла ни в тот вечер, ни в другой.

      Помимо большого тенниса и того “пьяного” вечера я однажды согласилась сходить с Оливией на шопинг в спортивный магазин, хотя шопинг никогда не являлся моей страстью, возможно из-за моего обыкновенно шаткого финансового положения. Пенелопа с нами не пошла, так как была занята в “Кошкином доме”, да и я подозревала, что Оливия хотела побыть со мной наедине, чтобы сгладить последние углы из-за той неловкой ситуации, в которую она угодила, словно в капкан, во время нашей первой встречи. Оливия была не менее болтливой, чем Пенелопа, возможно даже более, так что в тот день я, в большинстве своём, играла простую для меня роль слушателя. Так я многое узнала об отношениях Оливии с Брэдом. Например то, что они встречаются с семнадцатилетнего возраста – точнее, на момент начала их отношений Оливии было семнадцать, ему девятнадцать – и оба работают тренерами в спортивном клубе, принадлежащем старшему брату Брэда. И ещё они ни разу за почти десять лет отношений не расставались, как и не задумывались о браке. В общем, после того шопинга я уже наверняка знала об обеих своих новых знакомых достаточно, чтобы понять, что они обе ищут со мной дружбы из чистой симпатии к моей персоне и что мне они, в принципе, тоже симпатичны. Так что я перестала дёргаться, когда кто-то из них обращался ко мне ответственным словом “подруга”, и вскоре сама задумалась над тем, не стоит ли и мне начать использовать это тяжеловесное слово по отношению к обеим моим новым знакомым. И всё же это слово всё ещё не давалось мне… Подруга. Слишком… Ответственно. И может оказаться слишком болезненным.

      Вечером перед второй моей встречей с Байроном Крайтоном, с которой, по сути, обещал стартовать судьбоносный для фирмы “Шатем” проект, я собрала в своём доме группу поддержки в лицах Пенелопы и Оливии. Хотя я и не могла поделиться с ними всей глубиной своих переживаний, по причине моего нежелания обнародовать их первоисточник, всё же мои знакомые могли отвлечь меня от напряженного ожидания наступления следующего дня, чем они сейчас и занимались. Держа в одной руке бокал с белым вином, которое она сама и принесла, Пенелопа взяла с полки фотографию Грира, сделанную мной годом ранее настолько удачно, что я поместила её в рамку. На ней мой брат в полный рост, в деловом костюме чёрного цвета позировал на шоколадном фоне фотостудии. Кадр был из разряда фантастически красивых.

      – Ничего себе, какой сексуальный брутал, – заметила Пенелопа, уже отставляя фотографию обратно на полку. – Ходят слухи, будто вот такие вот брутальные карлики в постели бывают получше бодибилдеров. Миф или правда?

      – Это мой брат, – поморщив носом, я едва сдержалась, чтобы не выдавить импульсивное “фу”.

      – И что, твой брат не может быть сексуальным? –