Вспомнить всё (сборник). Филип Дик

Я имею в виду другой момент – как вы искали его в стенном шкафу и не нашли.

      – Я искал его – и не нашел. Естественно. Потому что «дипломат» остался на моем столе в Агентстве по делам истории. На этаже Двадцатого века. Рядом с экспонатами.

      Лицо Миллера страдальчески сморщилось:

      – О Боже, Грюнберг… А что если все это – только выставка? Экспозиция, а не настоящая жизнь! И вы тоже нереальны. Вдруг мы с вами – экспонаты?!

      – Ну это было бы весьма неприятной новостью, правда? – отозвался Грюнберг со слабой улыбкой.

      – Во сне люди не отличают сон от яви – пока не проснутся, – отрезал Миллер.

      – Значит, я вам снюсь, – успокаивающе проговорил Грюнберг. – Кстати, спасибо вам за это.

      – А я здесь не потому, что вы мне нравитесь! Я здесь, потому, что терпеть не могу Флеминга и Агентство в целом!

      Грюнберг не отступился:

      – Хорошо, вот Флеминг. Вы не припоминаете: думали вы о нем до того, как пошли искать газету?

      Миллер поднялся на ноги, принялся расхаживать по роскошному кабинету в проходе между огромным столом орехового дерева и кожаными креслами.

      – Я должен сказать себе правду. Я – экспонат. Точная копия предмета из прошлого. Флеминг что-то такое говорил – мол, такое со мной когда-нибудь обязательно приключится…

      – Сядьте, мистер Миллер, – сказал Грюнберг мягко, но весьма решительно.

      Миллер покорно опустился в кресло, и Грюнберг продолжил:

      – Я понимаю, что вы имеете в виду. Вам кажется, что вокруг вас все ненастоящее. Что-то вроде постановки в театре.

      – Нет. Что-то вроде экспозиции на выставке.

      – Да, экспозиция в музее.

      – В Агентстве по делам истории Нью-Йорка. Уровень Р, уровень Двадцатого века.

      – И в дополнение к этому общему ощущению… мгм… бесплотности вас посещают отчетливые воспоминания, принадлежащие людям не из нашего мира. Из другой реальности, внутри которой заключена наша. Точнее, реальности, внутри которой наш мир подобен… сновидению. Игре теней.

      – Этот мир вовсе не похож на игру теней, – и Миллер свирепо треснул по кожаному подлокотнику. – Этот мир совершенно реален. Вот что меня беспокоит! Я прошел внутрь экспозиции, чтобы понять, кто там шумит, и теперь не могу выбраться обратно! Господи, неужели мне теперь бродить среди экспонатов до конца жизни?

      – Ну вы же понимаете, что подобные ощущения так или иначе испытывают все люди. Особенно в тяжелые жизненные периоды. А где, кстати, газета? Вы ее нашли?

      – А что? При чем тут…

      – Вас злит упоминание о ней? Я смотрю, вы раздражены.

      Миллер устало покачал головой:

      – Нет. Оставим это.

      – Ну конечно, ведь это пустяковое дело. Мальчишка-разносчик забрасывает газету в кусты, потому что каждый раз промахивается мимо крыльца. Это вас злит. И повторяется – снова и снова. И как назло происходит все это ранним утром, как раз когда вы собираетесь на работу. И в результате крохотная проблема вырастает в символ ежедневно испытываемой фрустрации и неудовлетворенности