Осколки разбитой кружки. Кристина Тетаи

или прощение важны. А последствие. Потому что последствия есть всегда. Разбитая машина, или покалеченное здоровье. Или смерть. Вот, чего нужно бояться. Какая теперь разница, простили бы меня родители за разбитую кружку, или наказали бы они меня, выпороли за ложь. Неважно. Теперь я живу и разгребаю последствия.

      Похоже, он наговорился. Он повернул голову и тоскливо стал смотреть в зеркальное отражение в окне. Точная копия реальности, но в ассиметричной проекции.

      – Ты че у нас на факультете делаешь, Рудберг? – неожиданно негромко спросил Артур Гард с забытой дымящейся сигаретой в застывшей в воздухе руке. Аран посмотрел на него, но вместо ожидаемой язвительности увидел в глазах Артура блеск изумления. – На самом грязном и коррумпированном факультете.

      Аран удивленно нахмурился, но комментировать не стал, просто ответив:

      – А это и есть мои последствия. Мне теперь смелости не хватает бросить все это дело. Учебу, работу. Потому что этого хотят родители. Я слабый человек. Мне теперь ни на что смелости не хватает.

      – Это тебе-то смелости не хватает? – цинично усмехнулся Гард, вспомнив наконец про сигарету. – Ага. А то я не видел, как ты за Гоббинса в столовой заступился перед всеми, когда эти придурки… Или как ты методично врагов себе наживаешь среди профессоров. Я бы на твоем месте не осмелился.

      – Это не смелость. Это глупость, – закатил он глаза.

      – Как скажешь, – в явном несогласии с улыбкой ответил Гард, слегка сощуриваясь.

      Аран внимательнее посмотрел на него. Он совсем не понимал Артура Гарда, балансирующего на грани унижающего высокомерия и человеческого сопереживания или простого любопытства. Каждый раз, когда усмешка или равнодушие исчезали с лица Гарда, в его глазах читалась легкая агрессия и противление к Арану.

      – Можно тебя спросить кое о чем? – Аран задумчиво вглядывался в лицо сокурсника.

      – Рискни.

      Аран выждал несколько секунд и наконец спросил:

      – Зачем ты себе мою ручку забрал? Когда я свои вещи уронил в коридоре.

      На лице Гарда вновь обрисовались одновременно непонимание, неприязнь и надменность:

      – Забрал я? Твою что, ручку? У тебя с головой непорядок, Рудберг?

      Аран лишь закатил глаза и выдохнул:

      – А, забудь.

      – Если тебе ручка нужна, бери, какая понравится, – Гард с приподнятым подбородком вяло кивнул в сторону стеклянного шкафчика, в котором хранились канцелярские принадлежности. Аран открыл рот, чтобы съязвить в ответ, но тут раздался телефонный звонок, и Артур достал из кармана свой телефон:

      – Да? Ну что? Я же сказал, что с Лейлой на свидании буду. Вернусь, когда вернусь.

      Он снова отключил телефон и убрал его в карман пиджака.

      – Ладно, – подытожил Аран, не желая злоупотреблять вынужденным гостеприимством или становиться для кого-то новой проблемой, – я пойду уже.

      – Насколько я понял, тебе теперь некуда