Удар Скорпиона. Анна Зенькова

в кувшин высыпала после всего. Высыпала моего большого двухметрового папу в кувшин, как какого-то дурацкого джинна. Разве такое можно понять?

      Нельзя. Я до сих пор не понимаю. Каждое утро открываю глаза и, еще не проснувшись, представляю, как он сейчас войдет. Как ни в чем не бывало! Войдет и скажет «привет». Сядет ко мне на кровать и будет задумчиво есть яблоко. Или банан? Что они мне там все носят?

      А я буду смотреть на него и молчать, чтобы не тратить время на слова. Я буду молча смотреть и запоминать, какой он. Улыбку, то, как жует и как смешно дергаются его уши – от знакомого истребительного жевания. Я буду смотреть долго-долго, пока не заболят глаза. И даже с закрытыми все равно буду видеть его такого. Живого. И даже если что-то случится, вдруг и сразу – самое страшное, я все равно буду его видеть. Теперь да. Я же все успел! Запомнил его как следует, пока он там жевал. И больше никогда не забуду. Теперь он внутри меня.

      Глава 3

      Из больницы меня выписали за неделю до дня рождения. Я даже немного обрадовался поначалу. А что? Вполне себе подарочек! Еще спросил у мамы – куда мы теперь? Думал, может, в макдак заедем, ну или сразу в ресторан. В честь такого-то события!

      За нами дядь-Юрина машина приехала. Одуреть какая тачка! Черная, громадина. А внутри – шофер! Как в кино каком-то.

      А мама, видно, решила, что одного подарка мне недостаточно, и сказала:

      – Отвезите нас сразу в больницу, пожалуйста.

      Я весь сжался. Как? Мы же только отъехали! Или это шутка такая дурацкая?

      Оказалось, что нет. Госпиталь – это не шутка, а «так надо!». Потому что мне, видите ли, нужна реабилитация.

      Не могу сказать, что я сильно сопротивлялся. А что там кому доказывать? Ясно же, что реабилитация эта не мне нужна, а маме. А мне, пожалуйста, сразу яд. Две порции! Ну, в худшем случае просто билет в один конец мира. Но только чтобы без никого!

      Вообще, я таким вещам уже хорошо натренировался. Знаю, как себя вести в подобных случаях. Очень просто, кстати. Никак!

      Сначала, конечно, тяжело было. Невыносимо. Я даже разговаривать не мог. Лежал – глаза в потолок – и маялся, думая, когда же он рухнет. Так на меня эта реальность давила.

      Но… как там мама говорит? Ко всему привыкаешь? Ну вот, и я привык – за столько-то недель! И теперь меня уже ничем не удивишь, даже танком. Такой я стал снарядонепробиваемый.

      Уколы? Ха! Очередной гипс? Да пожалуйста! В больницу «на пожизненно»? Ну я-а-асно. А чего так мало-то?

      Вот и тогда в машине я сказал: «Ясно!» Отвернулся и стал смотреть в окно. Сначала даже с удивлением, когда увидел траву на газонах. Реально, странно! Только, кажется, снег лежал, а тут какая-то трава. И апрель!

      А потом меня по новой тоска накрыла. Ну трава и трава. И апрель этот – кому он вообще нужен?

      А еще я зачем-то вспомнил, как мы с Катькой его ждали. Хотели съездить в Киев или в Одессу. Пункт назначения – все равно куда. Важно, чтобы только вдвоем.

      Понятно, что нам бы не разрешили далеко. Но мечтать-то никто не запрещал!

      Мечтать. Ха-ха. Разве