Нянька. Меня воспитывал серийный убийца. Лайза Родман

край, отвинтила крышку и выпила весь флакон. Она потеряла сознание и упала на пол. Голова гулко стукнулась о пол. Тони проснулся. Разбудить жену ему не удалось. Он завернул ребенка в одеяло, подхватил Авис прямо в халате и повез к семейному врачу, доктору Дэниелу Хиберту. Он звонил в дверь ночной приемной, пока доктор не выглянул. Несколько часов они промывали Авис желудок, вливали в нее кофе и водили по кабинету, пока хлоральгидрат не вышел окончательно[29].

      Полиция сочла передозировку попыткой самоубийства. Если бы Авис умерла, Тони обвинили бы в убийстве. После этого Авис стала отказываться от извращенного секса – в результате секс между ними прекратился вовсе. Но одно исключение все же случилось, и весной 1965 года родился второй ребенок. Майкл. Тони не было еще и двадцати одного, а Авис шестнадцати.

      Глава 6

      Лайза

      У моей матери были грандиозные мечты и вкусы. Ей хотелось путешествовать, проводить лето на пляже и, главное, найти красивого мужчину, который наденет ей на палец кольцо с огромным бриллиантом. Но она работала всего лишь учительницей трудового воспитания в старшей школе Стоутон. Естественно, что денег на реализацию подобных мечтаний у нее никогда не было. Поэтому весной 1966 года, когда тетя предложила ей летом поработать горничной в мотеле, которым владел ее муж, дядя Хэнк, мама сразу согласилась. Мотель только что построили в Кейп-Коде. Маме казалось, что она делает первый шаг к осуществлению своей мечты. В Кейп-Коде можно было встретить богатого мужчину. Впрочем, мамин отец, дед Джорджи, считал, что в Провинстауне живут только шлюхи и цирковые уроды. Или Хайаннис-порте? Не важно. Мама не обратила на его слова никакого внимания, и мы стали собираться.

      Я зашла в ее комнату.

      – А сколько ехать до Провинстауна? – спросила я, садясь на кровать.

      – Слезай, – рявкнула мама, сталкивая меня с кровати. – Я только что ее застелила.

      Мама толкнула меня довольно сильно, я чуть не упала. Пришлось отойти к дверям, чтобы она до меня не достала. Я молча наблюдала, как она расправляет блузку, на которую я села. Сама не замечая, я начала расчесывать красные пятна на сгибах рук и под коленями. Мама говорила, что я родилась с экземой, а после ухода отца болезнь еще более усилилась, распространилась на живот, пальцы и запястья. Иногда состояние мое ухудшалось, и я расчесывала руки и ноги до крови, пачкая одежду. Иногда дед устраивал мне ванну с эпсомскими солями – он знал одно лишь средство от всех болезней, и средством этим была теплая ванна. На какое-то время зуд утихал, но красные пятна оставались. И все же после ванны я всегда чувствовала себя лучше.

      – Прекрати чесаться! – мама отвлеклась от сборов. – Будет только хуже.

      Я послушно вытянула руки по швам, хотя зуд в тот день был особенно сильным. Крохотные водяные пузырьки покрывали руки от запястий до локтей.

      – Мам, ну сколько мы будем ехать? – снова спросила я, тайком потирая зудящие руки.

      Мама на мгновение замерла, и я опасливо отступила

29

* Дэниел Хиберт, беседа с Джастином Кавана, 12 марта 1969 года.