Загадки прошлого. Елена Фэй

уроками, а, может, даже и вечерами.

      При этой мысли я вдруг ощутила укол ревности – не может быть! И тут же одернула себя. Я не должна ничего чувствовать, мы едва знакомы, и вообще… Я упрямо тряхнула кудрями. Все в порядке.

      Тут внезапно я ощутила прохладный вздох на ухе, мое же дыхание прервалось. Неожиданно сильное чувство сладкого притяжения смешанное со щекочущей нервы опасностью окатило меня с ног до головы, и я застыла как ледяная статуя, нервно вцепившись пальцами в колени.

      – Извини, ты мне не поможешь? – Слишком знакомый голос, слишком близко.

      Я медленно повернулась к Леонардо, его губы на совершенном лице вдруг оказались в опасной близости от меня. Невольно я отпрянула. Он на секунду замер в замешательстве, потом отодвинулся сам и, прочистив горло, будто бы смущенно произнес:

      – Извини еще раз.

      – Что? – выдохнула я.

      – Учебник. Мне еще не выдали книги.

      – О… Вот, возьми. – Я протянула ему книгу, резко отдернув руку, чтобы избежать прикосновения его пальцев, и снова отвернулась к окну.

      Когда же закончится эта пытка?..

      Алгебра проходила на третьем этаже в крайнем слева кабинете с огромными окнами, где в ясные дни солнце нещадно светило в глаза, зимой же было холодно до дрожи, так что на уроках разрешали сидеть в куртках.

      Но школа была маленькой, располагалась на отшибе, и даже одиннадцатый класс был всего один. Поэтому на хорошее финансирование никаких надежд не было, и приходилось обходиться тем, что есть. Жестокость мира сего. Вот они хваленые санитарные нормы. И ведь никому нет никакого дела, ибо драгоценные дидяти мэра, его замов и прочих подхалимов в этой школе не учились. Зато вся эта свора с радостью кормила учителей обещаниями светлого будущего перед каждыми выборами. И все молчали, ведь так было всегда и, несомненно, будет еще очень и очень долго.

      Я почти бегом добралась до кабинета.

      Моя родная последняя парта у окна. Нужно, во что бы то ни стало, защитить ее от вторжения пришельцев! Я уселась на один стул, на второй кинула рюкзак и приготовилась к бою. Миша Аронин вошел следом и без колебаний направился ко мне.

      Он был моим другом детства, когда мы еще под стол пешком ходили, и одним из первых парней в классе, предложившим мне встречаться. Только в отличие от других, получив отказ, не стал делать вид, что я для него пустое место и безразлична во всех отношениях.

      Хотя, нужно отдать парню должное, он был весьма симпатичен: высокий, темные, торчавшие во все стороны, волосы, искусно подкрашенные на концах под блондина, добрый взгляд, правильные черты лица. Больше всего на свете он любил свои свободные рубашки, джинсы и футболки, и не будь у него такой хорошей фигуры, выглядел бы в них так, будто напялил на себя большие мешки из-под картошки и решил прогуляться в них по улице. А еще он работал ди-джеем в местном кафе и клубах, что, несомненно, придавало ему очарования в глазах многих девчонок. Я подозревала, что именно благодаря ему, никто не решался открыто надо мной издеваться. И была благодарна ему за это. Но не более