Эти бурные чувства. Хлоя Гонг

что твои наставники были узколобыми придурками. И сейчас просто говорю тебе: перестань ерзать…

      – Тише, – прошептала Джульетта, приложив палец к губам. Это был звук шагов. Но сейчас шаги стихли – возможно, тот, кто стоит за дверью, в эту минуту прислушивается, надеясь уловить обрывки их беседы.

      Большая часть особняков влиятельных людей Шанхая располагалась на Дороге Бурлящего Колодца в центре города, однако дом семьи Цай скромно притулился на окраине. Это объяснялось желанием быть подальше от недремлющих глаз заправляющих в городе иностранцев, однако, несмотря на свое странное местоположение, этот дом притягивал к себе Алых. Все, кто хоть что-то значил в их сообществе, в свое свободное время часто приходили сюда, несмотря на то что в центре города у Цаев имелось великое множество других домов поменьше.

      Опять послышались шаги, на сей раз они удалялись. Наверное, это не так важно, если ежеминутно снующие по коридору служанки, дядюшки и тетушки пытаются подслушать – оставаясь втроем, Джульетта, Розалинда и Кэтлин всегда переходили на быстрый английский, и в доме лишь очень немногие были способны их понять. Однако это не могло не раздражать.

      – Думаю, он ушел, – помолчав, сказала Кэтлин. – Кстати, перед тем как Розалинда меня отвлекла, – она устремила на сестру притворно-сердитый взгляд, – я хотела сказать, что Тайлер просто зануда, только и всего. Пусть болтает, что хочет. Алая банда достаточно сильна, чтобы его переварить.

      Джульетта тяжело вздохнула.

      – Я все равно беспокоюсь. – Она подошла к дверям балкона, прижала пальцы к стеклу, потом отняла их, и на поверхности образовались пять пятен. – Мы не берем это на карандаш, но список наших потерь растет. А теперь, когда начался этот странный психоз, кто знает, как скоро у нас окажется слишком мало людей.

      – Этому не бывать, – успокоила ее Розалинда, закончив заплетать косы сестры. – Мы держим Шанхай в кулаке…

      – Мы держали Шанхай в кулаке, – перебила ее сестра. И, фыркнув, показала на карту, которую Джульетта расстелила на своем письменном столе. – Теперь Французскую концессию контролируют французы, в Международном квартале заправляют англичане, американцы и японцы. А мы боремся с Белыми цветами за контроль над всем остальным, что уже само по себе настоящий подвиг, если учесть, как мало районов осталось за китайцами…

      – Ой, да перестань. – Розалинда застонала и сделала вид, будто с ней вот-вот случится обморок. Джульетта подавила смех, когда Розалинда приложила предплечье ко лбу и плюхнулась навзничь на кровать. – Ты просто наслушалась коммунистической пропаганды.

      Кэтлин нахмурилась.

      – Ничего подобного.

      – Да ладно, признайся, что ты сочувствуешь коммунистам.

      – Они правы, – сказала Кэтлин. – Наш город перестал быть китайским.

      – Ну и что? – Розалинда дернула ногой, резко выкинув ее вперед, и таким образом помогла себе сесть. От этого движения завитые волосы упали ей на глаза. – Любая вооруженная сила в этом городе подчиняется либо Алой банде, либо Белым цветам. Вот