Эти бурные чувства. Хлоя Гонг

и сесть на то место за пустым обеденным столом, куда она пожелает. А если она завтракала достаточно быстро, ей даже удавалось провести немного времени в гостиной, распахнув окна и слушая утреннее пение птиц. В те же дни, когда у нее не получалось встать рано, она была вынуждена, кипя от раздражения, сидеть за завтраком вместе с остальными обитателями дома.

      Остановившись перед дверью кабинета своего отца, Джульетта тихо выругалась. Сегодня дело было не только в том, чтобы избежать общения с родней, она хотела поприсутствовать на одной из встреч ее отца.

      Дверь быстро отворилась, и Джульетта сделала шаг назад, пытаясь вести себя как ни в чем не бывало. Да, я определенно опоздала.

      – Джульетта. – Господин Цай смотрел на нее, хмурясь. – Зачем ты встала в такую рань?

      Джульетта сложила руки под подбородком – сама невинность.

      – Я слышала, что к нам прибыл уважаемый гость и подумала, что мне надо выразить ему почтение.

      Этот самый гость насмешливо поднял бровь. Он был националистом, членом Гоминьдана, однако трудно было определить, насколько он уважаем, поскольку сейчас он был одет в европейский костюм, а не в военную форму Гоминьдана со знаками отличия на воротнике. Алая банда поддерживала дружеские отношения с националистами – с Гоминьданом – с тех самых пор, как эта партия была учреждена. В последнее время эта дружба окрепла, что было обусловлено необходимостью бороться с усилением «союзников» Гоминьдана – коммунистов. Джульетта вернулась домой всего неделю назад, но за это время она стала свидетельницей по меньшей мере пяти встреч отца с разными представителями Гоминьдана, которые вели себя нервозно и требовали поддержки Алых. Всякий раз она приходила на эти встречи слишком поздно и потому не заходила в кабинет, чтобы не ставить своего отца в неловкое положение. Вместо этого ей приходилось стоять под дверью в надежде разобрать хотя бы обрывки ведущихся в кабинете бесед.

      Националисты боялись, это было ясно. Растущая Коммунистическая партия Китая поощряла вступление своих членов в Гоминьдан, чтобы продемонстрировать свое сотрудничество с националистами, однако такое сотрудничество выливалось в растущее усиление коммунистов внутри Гоминьдана, которое начинало угрожать ему. Об этом говорили по всей стране, но особенно в Шанхае, этом средоточии беззакония, где администрации то появлялись, то умирали.

      – Это очень любезно с твоей стороны, Джульетта, но господину Цяо надо ехать на другую встречу.

      Господин Цай сделал знак слуге проводить националиста. Господин Цяо вежливо приподнял свою шляпу, и Джульетта натянуто улыбнулась, подавив вздох.

      – Возможно, следовало бы позволить мне поприсутствовать хотя бы на одной из твоих встреч, Bàba, – сказала она, как только господин Цяо вышел за дверь. – Ты же должен обучать меня.

      – Я могу учить тебя не спеша, – ответил господин Цай, покачав головой. – Пока тебе лучше не влезать в политические дела. Политика – скучная штука.

      Но влезать в политические дела было необходимо,