Вранье высшей пробы. Марина Серова

беглые взгляды по сторонам, несколько раз он довольно пристально разглядывал и меня тоже, что в общем-то и не удивительно.

      Когда сегодня Анатолий Константинович и его жена меня увидели, то некоторое время не могли вымолвить ни слова от удивления.

      Мысль, которая возникла у Анатолия Константиновича, я прочла в его глазах отчетливо: по правильному ли адресу обратился он, когда решил расследовать обстоятельства смерти своей матери? «Почему эта женщина, именующая себя детективом, ведет себя столь странным, даже вызывающим образом?» – вот что сквозило в его взгляде. Но объяснять что-либо было поздно, поэтому ему и его жене не оставалось ничего другого, как смириться и продемонстрировать своим видом окружающим, что ничего странного в моем наряде нет.

      Тактика выбранного мной на сегодняшний день имиджа была проста: я рассчитывала произвести впечатление на Геннадия. Сначала, правда, хотела нарядиться по типу серой мыши, чтобы быть наименее заметной. Но потом решила, что в таком случае ничего не выиграю, поэтому создала совсем иной. А моему заказчику и его жене пришлось принять все как есть.

      Геннадий был младше меня на два года, но я совершенно справедливо полагала, что разницы в возрасте не будет заметно. Сама по себе я выгляжу моложе, чем зафиксировано в паспорте, а с помощью доступных мне средств макияжа постаралась свой «срок», намотанный от рождения, еще приуменьшить. Конечно, Геннадия я пока не видела и вкусов его не знала, поэтому действовала наобум, исходя лишь из того, что говорил клиент о наклонностях племянника.

      Предположив, что, вероятнее всего, ему по сердцу девушки, не отягощенные моральными принципами, я легко вылепила из себя такую. И сейчас меня «украшали» короткая юбка и лимонно-желтый джемпер с оч-чень глубоким вырезом – наряд, более подходящий для ночных похождений с поиском приключений на одно место, нежели для погребальной церемонии. Про макияж вообще песня отдельная – на мне было столько штукатурки, и нанесена она была так вульгарно, что я самой себе казалась буффонадным клоуном. Да еще прическа состояла из сплошного жесткого начеса, сделавшего мою голову похожей на лимонную корку. А в довершение всего я придала своему взгляду выражение тупой бессмысленности, вполне благополучно сочетавшееся со всем остальным.

      Еще дома, стоя перед зеркалом, я подумала, глядя на девицу, отражавшуюся в нем: «А не переборщила ли ты, девонька?» Но на тот случай, если в подобном виде я не найду общего языка с Геннадием, у меня был запасной, так сказать, парашютный вариант. Поэтому я решительно хлопнула за своей спиной дверью и вышла на тропу войны.

      В данный момент Анатолий Константинович и его жена стояли передо мной, и я по их напряженным спинам чувствовала, как им неловко иметь в родственницах такую вот красавицу-племянницу. А глянув на небольшой рост полковника милиции, я похвалила себя за то, что не надела первоначально намеченные туфли на высоких каблуках. Сын полковника если и выше отца ростом, то ненамного. Следовательно, я и без каблуков буду